Эхо Карфагена
Шрифт:
Итак, вот что дальше поведал Марк. Генрих был старше Марка намного, ему было около 50 лет. И Марк сначала сделал ссылку на возраст, простил ему его мистические изыски. Но потом он уже не мог все списывать на чудачества своего шефа. Слишком много офицеров с подобными убеждениями оказались в вермахте.
Генрих поведал что он встречался со многими офицерами, состоящими в обществе Аненербе, что означало «Наследие предков». Много чудаков было в этом обществе. Много идей было тупиковых. Многочисленные экспедиции в Тибет, попытки найти тайные знания, затерянный город Шамбала, полный тайн. Мало что удалось реально найти.
Но вот каким-то образом при раскопках в Карфагене,
Была выдвинута смелая и отчаянная идея, что нужно выбрать одного из достойных полководцев и провести ритуал. Если сейчас почитать о все деятельности Аненербе, то этот эпизод не выделяется особо из всего того, что они делали. Говорят, что об этой идее даже докладывали Гитлеру. И вроде бы он даже не только одобрил идею, но даже выдвинул кандидата- своего любимчика Роммеля.
И вот тут то и начинается самое противоречивое. Непонятно, что дальше пошло не так. Неизвестно, было ли известно об этом самому Роммелю, а если было известно, то согласился ли он. Да вот только некто из тех же мистически настроенных офицеров стал возражать. Дело в том, что война- дело мужское. А эти колонны относились к культу средиземноморской богине Кибелы. И использовались для усиления власти жриц, мужчины в этом культе, как жрецы были евнухами. В общем, пошли слухи что именно этот подобный ритуал погубил Рим во время Пунических войн. Что вроде бы в Рим проник этот ритуал от карфагенян, сам Карфаген пал под натиском римских войск. Но потом этот культ женщины погубил великий мужской Рим. Этого еще не хватало Германии в столь сложный период!
Эти слухи утвердились в некоторых умах настолько, что многие решили, что Гитлер мешает настоящим генералам проявлять свое военное мастерство, что и стало причиной поражения Роммеля в Африке, огромными потерями под Сталинградом. В общем, Гитлеру припомнили все. Его противоречия с высшим эшелоном вермахта достиг предела. Поговаривают, что покушение на фюрера 20 июля 1944 года спровоцировано и нежеланием офицеров допустить этот ритуал. Однако, как мы знаем, покушение не удалось. Причем, если кто-то мог упрекнуть Гитлера в недостаточной мужественности и попытке привнести женский ритуал в вермахт, то судьба сделала весьма своеобразный ход.
От взрыва во время покушения, Гитлера как известно, уберег дубовый стол. А дуб был древним символом мужественности и силы. Вот такая усмешка судьбы. После покушения было арестовано множество офицеров. Кто-то донес, что Роммель также причастен. И из любимчиков он мгновенно превратился во врага. Гитлер предложил генералу выбор: трибунал или яд. Роммель принял яд. Войскам сказали, что генерал разбился на машине.
Что поделать, кто-то до конца войны не сдавался, и изобретал ракету Фау, чтобы перелом в войне наступил, а кто-то искал решение в древних суевериях.
Однако история карфагенских колонн на этом не закончилась.
Генрих признался Марку, что эти колонны перевезены и установлены возле Освенцима. Первоначально был план, что будут приносится жертвы из узников лагеря. Но потом история приняла неожиданный поворот. И кто-то из исследователей выдвинул идею, что как описывалось в хрониках, карфагеняне приносили в жертву не рабов, а самое дорогое что у них было, детей и лучших представителей из взрослого населения.
Дед в очередной раз посмотрел на Сергея: «Представь эту картину, умирающий Марк в горячке несет эту околесицу, смотрит пылающими глазами на Отто и говорит, что он все должен рассказать до конца и облегчить свою душу».
– Далее было вот что: сам Генрих принял участие в ритуале. Тут уже не очень все ясно, но вот как он описывал его. В жертву никого из людей не приносили, решили попробовать обойтись быком. Его закололи около колонн. Потом Генрих описывает какой-то громкий звук, вибрацию, от которой мурашки прошли по коже. Он не прошел между колонн, потому как просто ощутил, что не готов. Но он чувствовал такую эйфорию, как будто в него вселилась мощь Одина. Далее Марк поведал, что один из офицеров уже в начале января 1945 года, за несколько недель до освобождения Освенцима в крайнем отчаянии, видя, что скоро конец войне, застрелил другого офицера возле колонн, разделся до пояса и обмазался его кровью. Несмотря на мороз, он пребывал в таком состоянии экстаза от звука колонн, что босиком и по пояс голый он вернулся в лагерь и ничуть не заболел. Его транс длился несколько часов. После этого события колонны повалили на землю, уложили в ящики и как нам сказали судьба их была неясна. Генрих говорил, что в колоннах есть явная сила. Что он сам ее ощутил. Что ритуал нужно изучить и сделать его правильно. Он подозревал, что они не все соблюли, что нужен еще какой-то момент, который они не учитывают.
Несмотря на всю драматичность происходящего, Марк все записывал и делал зарисовки. Даже зарисовал само расположение колонн с поясняющими записями.
Далее все происходило довольно быстро. Марк стал впадать в беспамятство и все еще бормотал. И тут я четко понял, что он говорит, что рядом с этими колоннами был подготовлен схрон для побега. Там было сложено золото в ящиках. Вроде бы его подготовил Генрих, который планировал перевезти колонны и золото в безопасное место. Как мы поняли, место это было найти не так сложно. На следующий день он умер. Я видел, что Отто забрал его дневник. Последние дни января были в полной суматохе, охрана знала, что фронт уже близко. И вдруг неожиданно все охранники, они просо покинули свои посты. Просто взяли, и ушли. Наступил момент, когда нас уже никто не охранял. И люди в эйфории стали разбредаться по окрестностям. Отто тоже не было смысл дожидаться союзных войск. Я все время видел его в лазарете. И шестым чувством понял, что вот он собирается бежать.
Я помню это утро. Я в лазарете, сделал себе чай. Вышел в коридор и просто столкнулся лицом к лицу с Отто. Это был первый раз, когда он заговорил обращаясь прямо ко мне, говорил по-немецки.
– Ты ведь хорошо понимаешь немецкий, верно?
Я кивнул. Отпираться смысла не имело, да и что он мог мне сделать, в лагерь вот-вот должны были войти освободители.
– Снаружи исчезла вся охрана, – он обвел пространство за окном. – Скоро здесь будут ваши войска, или союзники, мне здесь оставаться опасно.
– И я знаю, что ты хочешь сделать, – я просто посмотрел прямо на него.
– Да, – он кивнул. – Золото. Если оно есть. Там его должно быть достаточно для двоих. Я не говорю по-русски, выгляжу как немец. Если я попадусь, то мне придется не сладко. С тобой у меня больше шансов. Поедем вместе, проверим есть ли золото, а там решим.
– Решим? В смысле поделим пополам и разойдемся. Ты это имел в виду?
– Нужно вывезти золото подальше от наступающих войск. Конечно, поделим.