Эхо в Крови (Эхо прошлого) - 3
Шрифт:
Уильям настиг его одним шагом и, скрутив у него на груди рубашку, грубо дернул его в сторону. "Пошел,"- сказал он с угрозой. "Убирайся отсюда. Живо!"
Он его выпустил - тот заморгал, сглотнул и, развернувшись, ушел, маршируя как автомат, канул куда-то в непроглядную темноту.
Все еще задыхаясь, Уильям повернулся к остальным - но те растеряли прежнюю жажду насилия так же быстро, как она их настигла.
Всего несколько взглядов было брошено на женщину - она только что испустила дух, - и, шаркая и
Он смутно осознавал, что Адам так и стоит рядом с ним, еще дрожа от шока - но плечом к плечу, и совсем рядом.
Он опустил руку на плечо младшего кузена и, сам весь дрожа, привлек к его себе, пока остальные мужчины разбредались по переулку.
Человек, сидевший кулем под стеной, медленно поднялся на локти и колени, привстал, покачнулся и последовал за своими товарищами, шарахаясь в темноте от фасадов домов и пробираясь подальше из переулка.
Аллея опустела и затихла. Огонь погас. Отдельные красные фонари на улице тоже были погашены.
Он чувствовал себя так, будто прирос ногами к земле, да так и останется стоять в этом ненавистной месте навсегда - но Адам слегка переместился, его рука упала с плеча кузена, и он обнаружил, что ноги держат его до сих пор.
Они развернулись, и молча побрели назад пустыми темными улицами.
Они подошли к сторожевому пункту, где солдаты, стоявшие в карауле, собрались вокруг костра, озираясь вокруг только для вида. Это они должны были поддерживать порядок в оккупированном городе, эти стражи.
Часовые мельком на них посмотрели, но останавливать не стали.
При свете костра он увидел на лице Адама следы влаги, и понял, что его кузен плачет.
Как и он сам.
ЛОЖЬ И ПОПЕРЕЧНОЕ ПРЕДЛЕЖАНИЕ / TRANSVERSE LIE
Фрейзерс Ридж
Март, 1777
МИР ПРОМОК. Все в нем текло и капало.
Потоки воды ринулись с горы вниз, трава и листья были мокрыми от росы, от черепицы на крыше на утреннем солнце шел пар.
Наши приготовления закончились, и пути определились. Оставалось сделать только одну вещь, прежде, чем мы смогли бы уехать.
"Думаешь, сегодня?"- с надеждой спросил Джейми.
Он не был человеком, созданным для мирного созерцания; выбрав однажды курс действий, он и хотел действовать.
Но дети, к сожалению, были совершенно равнодушны как к удобствам и выгоде, так и к его нетерпению.
"Может, так,"- сказала я, пытаясь сохранять остатки собственного терпения. "А может, и нет."
"Я видел ее на прошлой неделе, она уже выглядела так, будто готова лопнуть в любую
"У нее ведь только один, разве нет?"- спросил меня Джейми, нахмурившись.
"Я вам сказала - уже шесть раз, - я так думаю. Я, черт возьми, на это надеюсь,"- добавила я, подавив в себе желание перекреститься. "Но не всегда это можно сказать наверняка."
"В семьях бывают и близнецы" - услужливо доложил Ян.
Джейми все-таки перекрестился.
"Я слышу только одно сердцебиение,"- сказала я, пытаясь держать себя в руках, "и слушаю я его вот уже несколько месяцев."
"Может, вы просто неправильно посчитали эти штучки, которые из него торчат?"- поинтересовался Ян. "Вдруг там окажется шесть ног, я имею в виду..."
"Легче болтать, чем делать,"- я, разумеется, многое могла бы сказать об общих аспектах ребенка - головку прощупать было достаточно легко, ягодицы тоже; руки и ноги - несколько более проблематично.
Но это было как раз то, что меня беспокоило, и прямо сейчас.
Я проверяла Лиззи раз в неделю, в течение всего прошлого месяца - и всю последнюю неделю поднималась к ней в хижину через день, хотя прогулка была неближняя.
Ребенок - а я действительно думала, что у нее был только один - казался очень большим; дно матки лежало значительно выше, чем должно было, по моим расчетам. И, в то время, как все дети часто меняют позицию в последние нескольких недель до рождения, этот оставался в поперечной позе - так называемом боковом предлежании, - тревожно долгое время.
Дело в том, что без больницы, операционных инструментов, и без анестезии моя способность справляться с неортодоксальными родами была сильно ограничена.
Без хирургического вмешательства, в случае поперечного предлежания, у акушерки было четыре альтернативы:
– пусть женщина умирает после нескольких дней мучительных родов;
– пусть женщина умирает после кесарева сечения, практически бесполезного без анестезии или асептики - но в таком случае ребенка еще можно было спасти;
– можно спасти мать, убив ребенка в утробе, а затем удалить его по частям (Даниэл Роулингс опубликовал несколько страниц в своей книге - кстати, отлично иллюстрированной - с описанием самой процедуры),
– или попытаться осуществить собственную версию, заставив ребенка перевернуться и принять положение, в котором он может быть рожден.
Последний вариант, казавшийся (на первый взгляд) наиболее привлекательным, был, тем не менее, так же опасен, как и другие, и в результате могли погибнуть и мать, и дитя.