Эхо в Крови (Эхо прошлого) - 3

БРАНДЕРА... (продолжение)

***

"...НУ, ВРЯД ЛИ ОНА заслуживает больше абзаца в Харрисе, но не так уж плоха для такой выгребной ямы, как Нью-Йорк,"- рассуждал Адам. Галстук у него свободно болтался вокруг шеи, и когда они проходили мимо слабо светившегося окна, Уильям заметил, что одна из серебряных пуговиц на мундире кузена отсутствует.

"... Однако, клянусь - я уже видел парочку таких шлюх в лагере."

"Это сэр Генри послал

вас сделать там перепись, не так ли? Или вы просто тратите время с лагерными последователями, потому что знаете их всех по..."

Его прервала перемена, происшедшая в шуме, доносившемся из одного из домов, стоявших вдоль улицы. Там кто-то кричал - но уже не в той добродушной пьяной манере, как прежде. Это были безобразные крики - гневный мужской голос и пронзительные женские вопли.

Кузены переглянулись, потом оба уставились на дом, ставший источником гвалта. Тот все нарастал, и они поспешили туда - и когда добежали до самого дальнего дома, в переулок высыпали несколько полуодетых солдат, а за ними дородный лейтенант, которому Уильяма представили во время вечеринки в комнате Адама, но чье имя он никак не мог вспомнить, - тот одной рукой волок за собой полуголую шлюшку.

Лейтенант уже успел где-то потерять и свой мундир, и парик; его темные волосы были коротко острижены и росли надо лбом очень низко, что, вместе с его толстыми плечами и шеей, придавало ему вид угрюмого, готового к нападению быка.

В самом деле, он так и поступил - неожиданно развернулся и кулаком протаранил женщину, которую тащил за собой, одним ударом отшвырнув ее к стене дома.

Он что-то пьяно ревел, изрыгая бессвязные проклятия.

"Брандера!"

Уильям не видел, кто первым произнес это слово, но оно было принято и подхвачено возбужденным шепотом - и сразу какое-то уродливое выражение пробежало по лицам мужчин, столпившихся в переулке.

"Брандера! Она брандера!"

Несколько женщин сбились стайкой в дверном проеме. Свет за их спинами был слишком тусклыми, чтобы можно было рассмотреть лица, но все они были явно напуганы, сбившись в кучу. Одна что-то неуверенно крикнула, умоляюще вытянув вперед руку - но другие тут же втащили ее обратно. Черноволосый лейтенант на это внимания не обращал; он продолжал методично избивать шлюху, постоянно метя ей в живот и в грудь.

"Хой, парень!"

Уильям закричал и шагнул вперед - но несколько пар рук его схватили, не давая двинуться дальше.

"Брандера!" Похоже, мужчины начинали подпевать это слово, с каждым ударом кулаков лейтенанта.

Брандера оказалась покрытой оспинами шлюхой, и, как только лейтенант прекратил избиение и выволок женщину под свет красного фонаря, Уильям увидел, что та и в самом деле больна сифилисом - сыпь, рассыпанная у нее по лицу, стала видна совершенно ясно.

"Родхэм! Родхэм!" Адам выкрикивал имя лейтенанта, пытаясь прорваться сквозь толпу мужчин, но те двигались все вместе, отталкивая его обратно, и скандировали "Брандера!" все громче.

Шлюхи в дверях пронзительно завизжали, и толкая друг друга, бросились в дом, когда Родхэм швырнул женщину на ступени.

Уильям рванулся вперед, и ему удалось прорваться сквозь общую свалку - но, прежде чем он успел перехватить лейтенанта, Родхэм схватил фонарь, и рывком сорвав его с фасада дома, выплеснул пылающее масло на шлюху.

Потом он упал, задыхаясь и широко раскрыв глаза, и уставился на женщину как будто в недоумении - та вскочила на ноги, в панике молотя руками, когда пламя вцепилось ей в волосы и в тонкую полупрозрачную сорочку.

В считаные секунды та была с ног до головы охвачена огнем - и вдруг закричала высоким, тонким голосом, который прорезал сумятицу голосов на улице, и вонзился Уильяму в мозг.

Мужчины разом отступили, когда она, шатаясь, двинулась к ним, слабо накренившись вперед и вытянув к ним руки, будто в тщетной мольбе о помощи, или желая принести их в жертву огню тоже... этого он сказать не мог.

Он стоял, как вкопанный - тело свело от необходимости что-то делать, и невозможности что-нибудь сделать, и ошеломляющего чувства случившейся катастрофы.

Настойчивая боль в руке заставила его машинально отвести взгляд в сторону, и он заметил рядом с собой Адама, изо всех сил вцепившегося пальцами ему в предплечье.

"Пойдем,"- зашептал Адам, лицо его побледнело и было совсем мокрым. "Ради Бога, уйдем отсюда!"

Двери борделя захлопнулась. Горящая женщина упала напротив, прижав руки к дощатой двери.

Аппетитный запах поджареного мяса заполнил все ближние, жаркие закоулки аллеи - и Уильям почувствовал, как его глотку выворачивает снова.

"Господь вас проклинает! Пусть все ваши проклятые, ничтожные члены сгниют и отвалятся!"- донесся крик из окна наверху; голова Уильяма дернулась, и он увидел женщину, грозившую кулачком стоявшим внизу мужчинам.

Мужчины загудели, и кто-то один выкрикнул в ответ какую-то непристойность; другой наклонился, схватил булыжник и, встав во весь рост, с трудом швырнул его в окно. Камень отскочил от стены дома, прямо под окном, и упал обратно, зацепив одного из солдат, который сам проклял все на свете и грубо толкнул мужчину, который его бросил.

Горящая женщина медленно сползла вниз по двери, оставляя за собой обугленный след. Она по-прежнему издавала слабые тоненькие звуки, но двигаться уже перестала.

Внезапно Уильям, совсем потеряв голову, сграбастал мужчину, бросившего булыжник, схватил его за шею и треснул головой о дверной косяк. Тот напрягся, потом весь обмяк - колени у него подогнулись и он со стоном тяжело рухнул у стены дома.

"Убирайтесь!"- прорычал Уильям. "Вы все! Оставьте их в покое!"

Сжав кулаки, он повернулся к черноволосому лейтенанту, вся ярость которого куда-то испарилась - он стоял неподвижно, не отрывая глаз от женщины на крыльце. Юбки ее исчезли; только пара почерневших ног слабо дергалась в тени навеса.