Шрифт:
НРАВОУЧЕНИЕ
Путешественнику-во-Времени
НА СТОЛЕ В КАБИНЕТЕ У РОДЖЕРА БЫЛА настольная электрическая лампа, однако в вечернее время он предпочитал работать при свечах.
Он взял из коробка спичку и мягко чиркнул ею по шершавой полоске. После письма Клэр он и не думал, что когда-нибудь снова сможет зажечь спичку, не вспомнив при этом историю сожжения Большого Дома. Боже, он хотел быть там.
Огонек спички угас, как только коснулся фитиля, и прозрачный воск свечи на мгновение озарился тусклой неземной голубизной, а затем разгорелся ровным привычным
А началось все просто анекдотически, почти как шутка.
Другая половина истории - это было единственное, что он смог придумать, чтобы побороть парализующий его страх.
"Ты можешь хотя бы приучить детей не переходить улицу в одиночку,"- заявила ему Бри. "Конечно, если сперва сумеешь научить их держаться подальше от чертовых стоячих камней".
С этим он, пожалуй, и согласился бы, но - с существенными оговорками.
Маленькие детки, ну да... можно проесть им мозги, заклиная никогда не совать вилок в электрические розетки. Но когда они становятся подростками, с этим только еще зарождающимся стремлением к самопознанию и открытию вещей, доселе им неизвестных? Он еще слишком живо помнил себя, четырнадцатилетнего. Велите четырнадцатилетнему парнишке не приближаться с вилкой к розеткам - и он будет с ног до головы в порезах от столового серебра, в ту самую минуту, как вы повернетесь к нему спиной. Девочки, может, и устроены как-то иначе - но он в этом сильно сомневался.
Он посмотрел на диван, где Аманда лежала на спине, болтая в воздухе ногами, с большим, облезлым и больше похожим на крысу медведем, балансирующим у нее на коленях, и напевала ему "Братец Якоб...Fr`ere Jacques..."
Мэнди была так мала, что даже не будет ничего помнить. Вот Джем будет.
Он и так помнил все; Роджер мог это точно сказать, когда мальчик просыпался среди ночи от кошмаров, с огромными глазами, глядевшими в никуда, в пустоту, и не мог описать своих снов словами. Слава Богу, это случалось не часто.
Его самого по-прежнему прошибал холодный пот, когда он вспоминал.
Этот последний проход. Он прижал Джемми к груди и шагнул в...
Боже, не было всему этому никакого имени - потому что в целом человечество никогда не испытывало ничего подобного - и, к счастью для них, никогда не испытает. Не было на свете ничего, с чем это можно было сравнить. Ни один из органов чувств там не работал - и в то же время все они были напряжены, в том состоянии почти невыносимой чувствительности, что вы просто могли умереть, если бы это продлилось хоть чуточку дольше. Воющая пустота, где звуки, казалось, пробивали вас насквозь; пульсируя, они пронизывали тело, пытаясь его расщепить, отделить каждую его ячейку от другой. Абсолютная слепота - но это была слепота человека, глядящего на солнце. И столкновение ... тел? Призраков? Невидимые Другие, которые проплывали мимо, как огромные, трепещущие крыльями мотыльки, или - как будто мчались сквозь вас, переплетаясь и сталкиваясь друг с другом, с глухим костяным стуком.
И этот нескончаемый крик...
Были ли там какие-нибудь запахи? Нахмурившись, он остановился и попытался вспомнить. Да, теперь ему это удалось чертовски хорошо. Как ни странно, запах можно было описать: это был запах воздуха, сожженного молнией - озона.
...Там сильно пахло озоном, писал он, чувствуя удивительное облегчение от того, что имеет хотя бы эту крохотную точку опоры, обращаясь к нормальному, обыденному миру.
Утешительное чувство освобождения исчезло уже в следующее мгновение, как только он вернулся к схватке с собственной памятью.
Тогда он чувствовал, словно ничто, кроме его собственной воли, не могло бы удержать их вместе; словно ничто, кроме грубой, отчаянной решимости выжить не могло бы собрать воедино его самого. Он знал, что никакие его ожидания не помогут ему ни в малейшей степени; на этот раз все было по-другому - и гораздо хуже, чем в его предыдущем опыте.
Еще он знал, что смотреть на них было нельзя. На призраков, если это то, чем они были. "Смотреть"- не совсем точное слово... обращать на них внимание? Опять же, не то - и он раздраженно вздохнул.
"Sonnez ле matines, sonnez ле matines ..."
"Din dan don,"- мягко пропел он с ней хором. "Дин - дан - дон!"
Размышляя, он еще минуту постукивал ручкой по бумаге, потом снова помотал головой и склонился над страницей, пытаясь описать свою первую попытку, когда он прошел в... моменте? в дюйме?...
Немыслимо малые степени и градации отделяли его тогда от встречи с отцом - и от полного разрушения.
...Думаю, вы не можете пройти свой собственный жизненный путь в одиночку, написал он. Они обе - Бри и Клэр, научные женщины - уверяли его, что два объекта не могут существовать в одном пространстве дважды - и неважно, будут указанные объекты некими субатомными частицами или слонами. Это истина, и это могло бы объяснить, почему никто не может существовать дважды в один и тот же временной период, предположил он.
Он подумал, что это и есть тот феномен, который чуть не привел его к гибели при первой попытке прохода.
Когда он впервые вошел в камни, он думал о своем отце - и, по всей видимости, встретил отца таким, каким он, Роджер, знал его когда-то, очень давно. И было это, конечно же, совсем в другой период их жизни.
Он снова задумчиво постучал ручкой по странице, но не мог заставить себя писать об этой встрече сейчас.
Потом. Позже.
Вместо этого он вернулся назад, к черновым записям на обложке рукописи.
Практическое Руководство для Путешественников во Времени.
I. Физические явления (Феномены)
Известные Места (Ley Lines?)
Смертность (Смертельный исход)
Влияние и свойства драгоценных камней
Кровь (??)
Этот последний пункт его сильно покоробил - глядя на него, он вновь почувствовал нерешительность.
Но ведь он не давал присяги говорить все, что знает - как это делают в суде свидетели, или, хуже того, подозреваемые?
Клэр считала, что само понятие необходимости или полезности кровавой жертвы может быть полной ерундой - языческим суеверием, без единого реального обоснования. Тут она могла быть права; она была ученой, в конце концов. Но он сам сохранил о той ночи, когда Гейлис Дункан прошла через камни, очень непростые воспоминания.
Длинные светлые волосы, взметнувшиеся в восходящем вихре огня, и ее силуэт, на мгновение обернувшийся к ним лицом, на фоне темных стоячих камней. Удушливый запах бензина, смешанный с запахом обожженной плоти, и какой-то нелепый сверток, лежавший обугленной колодой в центре круга.