Эхо в Крови (Эхо прошлого) - 2
Шрифт:
***
И ТАК УЖ СЛУЧИЛОСЬ, что вскоре он обнаружил себя блуждающим в алкогольном тумане по узеньким улочкам, где темнота изредка перемежалась огоньком свечи в окне, или фонарем, одиноко висящим на перекрестке. И никто не имел ни малейшего представления, куда они направляются - но, тем не менее, вся компания куда-то незаметно перемещалась, словно единое целое, влекомое какой-то неведомой эманацией.
"Точь в точь кобели, когда гонятся за сукой в течке,"- заметил он, и удивился, когда его крепко хлопнули по плечу, и кто-то из друзей Адама выкрикнул нечто одобрительное - он и не понял, что говорит это вслух.
И все же он был прав - потому, что в конце концов они вышли к аллее, вдоль которой висели два-три фонарика в абажурах из красного муслина, так, что свет кровавым заревом заливал дверные проемы - все приветливо приоткрытые.
При виде них раздались приветственные крики, и передовой отряд потенциальных исследователей двинулся дальше, останавливаясь лишь для того, чтобы прямо посреди улицы слегка поспорить относительно выбора учреждения, в котором следовало бы начать их изыскания.
Уильям тоже слегка поучаствовал в споре; воздух вокруг был спертый, душный и полный зловонного смрада от рогатой скотины и сточных вод; к тому же он неожиданно понял, что одна из съеденных им оливок, вполне возможно, была не так чтобы свежей.
Он весь покрылся обильным маслянистым потом, и его мокрое белье настойчиво липло к телу, приводя его в ужас при мысли, что так он не сможет вовремя стянуть с себя бриджи, если ему вдруг приспичит.
Он выдавил из себя улыбку, и неопределенно махнув рукой, дал знать Адаму, что дальше тот может действовать по своему усмотрению - и что сам Уильям отважится к ним присоединиться чуть позже.
Так он и сделал, оставив буйную компанию молодых офицеров мучиться дальше сами и, шатаясь, побрел по аллее мимо последних красных фонарей.
Он отчаянно искал место, где мог бы найти некое подобие уединения, чтобы там оправиться, но не найдя ничего для своей цели подходящего, споткнулся, выпрямился во весь рост - и его вырвало прямо на чьем-то крыльце, после чего, к полному его ужасу, дверь распахнулась, явив ему негодующего хозяина дома, который не стал ждать объяснений, извинений или предложения вознаграждения, но выхватил из-за двери какую-то дубину и, изрыгая непостижимые проклятия - кажется, по-немецки - погнал Уильяма вниз по переулку.
Что с одной стороны, что с другой, это все же дало ему возможность какое-то время побродить по задворкам - среди загонов для свиней, чьих-то лачуг и дурно пахнущих верфей,- прежде, чем он нашел дорогу обратно, как раз вовремя, чтобы найти там своего кузена Адама, шлявшегося по улице туда-сюда, стучавшего во все двери и громко улюлюкавшего в поисках его самого.
"Только в эту не стучи!" - воскликнул он в панике, заметив, что Адам уже собрался напасть на дверь отлично владеющего дубиной немца.
Адам отшатнулся с неожиданным облегчением. "Ты тут! Как ты, старик?"
"О да. Со мной все прекрасно."
Чувствовал он себя еще несколько бледным и липким, несмотря на изнуряющую жару летней ночи, однако острое внутреннее недомогание уже себя изжило, а сам процесс имел неожиданно благотворный побочный эффект вытрезвления.
"Я уж думал, вас ограбили, или убили где-нибудь в переулке. Я никогда бы не смог посмотреть дяде Джону в лицо, если бы мне пришлось сказать ему, что я такое допустил,"- сказал Адам.
Они брели по аллее, снова направляясь к красным фонарям. Все молодые люди уже исчезли в недрах того или другого заведения, хотя звуки веселой попойки и грохот, доносившиеся изнутри, предполагали, что их высокие души вовсе не ослабли, а лишь ненадолго переселились.
"Считаете ли вы, что вас обслужили прилично?"- спросил Адам. Он дернул подбородком в сторону, откуда недавно явился Уильям.
"О, просто отлично. А вас?"
***