Эхо вечности. Багдад - Славгород
Шрифт:
С Кицканского плацдарма войска 3-го Украинского фронта нанесли главный удар по врагу. Фронтом тогда командовал генерал армии Ф. И. Толбухин.
В ходе упорного ожесточенного боя села Кицканы, Мереншты и Копанка, располагавшиеся на правом берегу Днестра, юго-западнее Тирасполя и Бендер, были освобождены частями 37-й армии к обеду 12 апреля 1944 года — в один день с Тирасполем.
Операция «поиска», или взятие «языка»
Майор, проверив по карманам,
В тыл приказал бумаг не брать;
Когда придется, безымянным
Разведчик должен умирать…
Константин Симонов
Борис Павлович вспоминал о тех боях не иначе как с содроганием. Чувствительным с годами стал, сентиментальным, часто плакал, что так не вязалось с его богатырским видом. Рассказывая, часто восклицал: «За что же нашу юность отняла война?». И тогда у слушателей душа рвалась и губы дрожали...
«Весенняя распутица сковывала маневры войск. Мы шли буквально по колено в воде и в мокром снегу, несли с собой оружие. Пулеметами натирали раны на плечах... Лошади надрывались и падали. Машины глохли и останавливались. Артиллерия вязла в грязи. Но наступление продолжалось. Солдаты были воодушевлены великой целью — выйти на государственную границу.
В те дни армейская газета «Советский патриот» писала:
Нас ждут молдавские равнины,
Нас ждет у берега Днестра
Сестра родная Украины,
России кровная сестра...
Да, нас ждала родная Молдавия. Ждали ее плато и равнины, холмы и возвышенности, многочисленные реки и речки, старинные города-крепости, утопающие в зелени садов села и деревни. С нетерпением ждал нас томившийся в фашистской неволе многострадальный народ Молдавии.
В отдельных районах плацдарма еще продолжались бои. Гитлеровцы, засевшие в приспособленных к длительной обороне кирпичных домах и дотах, упорно сопротивлялись. Красноармейцам приходилось драться почти за каждый дом, за каждую улицу.
Ровно в два часа 25 апреля на всей полосе наступления 37-й армии загрохотала артиллерийская канонада. В сторону противника полетели тысячи снарядов и мин. Одновременно поднялись в атаку стрелковые части. Однако и на этот раз дело кончилось лишь незначительным продвижением вперед, да и то далеко не на всех участках. Враг сопротивлялся с таким остервенением, что первый день наступления не дал никаких результатов.
Бои продолжались с неослабевающим напряжением. Наши атаки захлебывались одна за другой. Линия фронта оставалась стабильной.
Помимо превосходства в силах и средствах в нашей полосе гитлеровцы обладали еще и позиционным преимуществом. В их руках находились командные высоты и сеть мощных дотов со стенами двухметровой толщины, построенных еще до начала войны.
С фронта долговременные огневые точки были тщательно замаскированы и практически не просматривались. Мы их не видели. Их особенность состояла и в том, что они не имели фронтальных амбразур и по этой причине были практически неуязвимы для лобовых атак. Зато, когда нашей пехоте удавалось вклиниваться в промежутки между дотами, находившиеся в них вражеские пулеметчики открывали убийственный фланкирующий огонь[61], от которого невозможно было укрыться. Перед дотами тянулся глубокий противотанковый ров шириной в пять-шесть метров. Гребни высот, занимаемых противником, почти сплошь были покрыты густыми зарослями вишневых садов, скрывавших ближайшую глубину обороны немецко-фашистских войск и позволявших им свободно маневрировать.
Со своих позиций мы, по существу, не имели абсолютно никакой возможности заглянуть за передний край обороны врага. Спасала только регулярная и скрупулезная разведка. Разведка тут правила боями.
Важно отметить, что войскам 3-го Украинского фронта противостояла румынская армейская группа «Думитреску» в составе 24-х дивизий и бригад, куда входили и некоторые немецкие части. Причем почти все соединения располагались в главной полосе обороны. Учитывая важность балканского направления, немецко-фашистское командование поставило перед ними задачу во что бы то ни стало удержать занимаемый рубеж.
Поэтому наши попытки развить наступление в данном направлении не удавались. Сильно ослабленные в предыдущих боях части и соединения воюющих армий, в том числе и нашей 37-й, не смогли прорвать немецкую оборону. В первых числах мая командующий войсками 3-го Украинского фронта Р. Я. Малиновский отдал приказ о переходе к обороне, потому что таков был приказ Ставки ВГК: перейти к обороне на достигнутом рубеже с расширением захваченных плацдармов на правом берегу Днестра.
Значит, бои местного значения должны были продолжаться. А для этого снова и снова нужны были уточненные разведданные».
Так вот в период завоевания этого плацдарма, а именно 25 мая 1944 года, перед очередным наступлением Борис Павлович с группой других разведчиков был послан в расположение немецких войск с целью «поиска» — это значит за «языком». Информацией, которая полковому командованию требовалась, могли владеть даже младшие командиры. Но хорошего мало не бывает. Все разведчики прекрасно знали, что от них требовалось, но напутствия перед выходом слушали внимательно.
Вот дословный пересказ о тех событиях:
«— Если приведете «языка» посолиднее, хуже не будет, — серьезно напутствовал нас Виктор Павлович, наш командир. — Однако главное: не выявить себя раньше времени, а затем аккуратно эвакуироваться.
— Да, задачка проще простой, — задумчиво произнес я, — сходи и приведи.
— К тому же ночь какая-то неуютная. Несколько дней было тепло, а тут на тебе — насупилось, дождит... — откликнулся Гриня Кравченко, известный брюзга.
Дмитрий Соха только зябко поежился, но промолчал. «Уж лучше крепкий русский мороз, чем слякоть и стынь», — подумал я, впрочем, тут же успокоив себя тем, что на улице стоит май и земля успела достаточно прогреться.