Эхо Великой Песни
Шрифт:
— Ладно. Доставьте телеги в город, — приказал Вирук, садясь на одну из уцелевших лошадей.
— Можно спросить, куда направляетесь вы, господин?
— Так, прогуляться. Может, тут и другие грабители рыщут.
Не могу же я допустить, чтобы на моих бравых ребят напали по дороге домой.
Он взял зи-лук и галопом поскакал на восток.
— Сумасшедший, — заметил один из солдат.
— Пусть так, зато мы с тобой живы, — отрезал сержант.
— Можно мне ехать? — спросил его пленник.
— Нужно. Капитан… человек непостоянный. Он может решить, что царю ничего передавать не надо,
Гончар повернул коня и поспешно поехал прочь.
Вирука переполняла энергия, которую не мог ему дать ни один кристалл. Она заставляла трепетать его тело и делала воздух еще свежее и чище. Даже лошаденка, на которой он ехал, казалась ему призовым скакуном. Сегодня жизнь была хороша. Вирук громко рассмеялся, вспомнив лицо вожака, когда он пустил в него первый разряд. Интересно, что тот почувствовал, когда увидел перед собой кровавую, мучительную смерть?
Сожаление? Гнев? Отчаяние? Может, он подосадовал, что ухлопал столько времени на свою нелепую бороденку? Нет, вряд ли. Он явно не верил, что сейчас умрет. Но все равно этот короткий бой был очень живительным.
Он представил себе, что сделает речной царь, когда гонец привезет ему голову его брата. Взбесится, конечно, и скорее всего убьет гонца, особенно когда услышит послание. А жаль.
Маленький горшечник чем-то понравился Вируку.
Высокий Совет не одобрит его, Вирука, действий и назовет их вызывающими, но ему это все равно. Война с племенами становится неизбежной. Каждый аватарский воин об этом знает — и знает ее исход.
Города без зи-луков продержатся от силы несколько дней.
Вирук проверил заряд своего — его осталось на пять выстрелов, не больше.
Он ехал по богатым пахотным землям, не обращая внимания на сожженные дома. Грабители оставили за собой широкий след. В городе осталось всего пятьдесят зи-луков, поэтому многие патрульные отряды отозвали назад, бросив крестьян на милость воинственных соседей. Вирук был не согласен с такой политикой. Она поощряла грязевиков и другие племена вторгаться в засеянные хлебом долины, а это нарушало торговлю и вызывало нехватку продовольствия в пяти городах. При этом он не желал входить в число тех, кто принимает решение. Он предпочитал быть солдатом, разъезжать по диким просторам, сражаться и убивать. Сейчас он почти сожалел, что избрал для себя такую участь. Подвижники, заседающие в Совете, близоруки, а подвижник-маршал Раэль послушно выполняет их указания. Пора бы маршалу забыть о традициях и взять власть в свои руки.
Но он не сделает этого. Раэль при всех своих воинских талантах — пленник традиций и придерживается кодекса чести, который давно уже скрылся под водой вместе со старым миром. Ему следовало бы провозгласить себя Верховным Аватаром — быть может, тогда будущее выглядело бы не столь мрачно.
Вирук въехал на вершину холма и увидел внизу огороженную стеной деревню Пасепту. Грязевики, грабившие одинокие хутора, обошли ее стороной, и Вирук, успевший проголодаться, решил заехать туда и поесть.
Сторож над воротами при его появлении испугался, но не проявил враждебности и только крикнул:
— — Чего тебе?
Вирук поднял повыше зи-лук и подъехал
— Я даю тебе случай задать этот вопрос еще раз, более вежливо. Если ты этого не сделаешь, я тебя убью.
— Тысяча извинений, — залопотал парень. — Я плохо вижу и не признал… господина.
— Открывай ворота, тупица. — Парень что-то крикнул вниз, бревенчатые ворота отворились, и Вирук проехал в них.
Дома в деревне были бедные, таверны не имелось. Подъехав к самому большому из окрестных домов, Вирук спешился и вошел. За столом сидел мужчина с краюхой хлеба в руке, и перед ним заманчиво дымилась миска с похлебкой. При виде аватара мужчина замигал маленькими глазками, бросил хлеб и вскочил, опрокинув стул. Пожилая женщина, стоя на коленях у очага, помешивала в горшке деревянной ложкой. Не вставая, она низко поклонилась Вируку.
— Добро пожаловать, господин, — с суетливой улыбкой сказал мужчина.
— У тебя хлеб в зубах застрял. — Вирук придвинул стул и сел к столу. — Дай мне поесть, — приказал он женщине.
Мужчина, сбегав куда-то, притащил половину свежевыпеченной ковриги и масленку. Женщина налила похлебки в глиняную чашку и поставила перед Вируком. Оба в молчании смотрели, как ест аватар.
— Вино у вас есть? — спросил Вирук.
— Сейчас принесу, господин, — сказала старуха и выбежала из дома.
Вирук посмотрел на хозяина, безбородого и лысого, с животом, нависающим поверх веревки, подпоясывающей его холщовые портки.
— Когда грязевики здесь были? — спросил аватар.
— Вчера утром, господин.
— Теперь они мертвы. — Вирук подобрал хлебом остатки похлебки. — Я видел у ворот только две повозки. В хлебопашеской деревни, мне сдается, должно быть больше?
— Пять телег забрали грязевики, господин.
— Эти телеги были за стеной?
Крестьянин побледнел. Вирук, видя, что он подумывает солгать, холодно улыбнулся, и толстяк мигом понял, что увиливать не стоит.
— Нет, господин. Они потребовали повозки, и мы им дали.
— Кто распорядился?
— Староста наш, Шалик. Он сказал, что пять телег — небольшая цена за нашу жизнь.
— Так и сказал? Приведи-ка его сюда.
— Да, господин. Он ведь как лучше хотел. Чтобы с нами худа не случилось.
— Не сомневаюсь. Приведи его.
Женщина вернулась с кувшином. Вирук попробовал: вино было молодое, дешевое и чрезвычайно кислое. Он велел женщине подождать снаружи.
Хозяин тем временем привел пожилого человека в длинном кафтане из зеленой шерсти.
— Это ты Шалик? — спросил Вирук.
— Я самый, господин, — с низким поклоном ответил тот.
— Расскажи мне о себе.
— Да что рассказывать, господин. Я тут уже семь лет старостой — маршал меня назначил.
— Семья есть?
— Да, господин. Жена, четыре сына, две дочки, а недавно двое внуков народилось.
— Превосходно. Итак, вчера ты отдал врагу пять принадлежащих маршалу повозок. Объясни, пожалуйста, что толкнуло тебя на такой поступок.
— Их было тридцать человек, господин. Если б я с ними не договорился, они разграбили бы деревню. Сперва они хотели взять все повозки, но я мастер торговаться, и мы сговорились на пяти, — Как по-твоему, зачем им понадобились эти повозки?