Эхо вины
Шрифт:
И снова Лиз пришлось убедиться в том, что у других женщин дети не в пример послушнее Сары и что нигде больше не видно ни одной матери, которой приходилось бы так сражаться со своим ребенком. Внезапно молодая женщина вспомнила те времена, когда она подумывала об аборте. Лиз не была религиозной, но все же ее обуревал неопределенный страх перед мыслью о том, что в случае внутриутробного убийства ребенка судьба отомстит ей. Теперь же, когда она, обливаясь потом, с трудом тащила вдоль пляжа это громогласное маленькое чудовище, в ее голове колотились мысли: «Нет, все-таки надо было это сделать! Все-таки надо было решиться!» И совершенно все равно, каким злом аукнулось бы это ей впоследствии. Хуже сегодняшнего «концерта» уж точно ничего быть не могло.
С горем пополам мать и дочь все-таки добрели до пляжа. Лиз нашла место, подходящее для того, чтобы провести там целый день. Она расстелила полотенца для себя и для Сары и сразу принялась строить песочный замок, чтобы дочка наконец успокоилась. И в самом деле Сара перестала вопить и стала усердно помогать матери. Лиз перевела дух. Хотелось надеяться на то, что девочка уже забыла о деревянных лошадках и хотя бы один-единственный день пройдет в гармонии.
Молодая женщина натянула новенький купальник-бикини, осознавая, что выглядит в нем просто сногсшибательно. Несмотря на то что купальник в магазине немного уценили, он все же оказался дороговат для ее тощего кошелька. Однако Лиз не смогла устоять перед покупкой. Показывать эту вещь матери было ни в коем случае нельзя – это обязательно обернулось бы страшным скандалом и требованием увеличить долю Лиз в общих расходах на хозяйство, раз уж та может позволить себе такую роскошь, как новое дорогое бикини. Но в конце концов, не должна же молодая женщина вечно ходить в бедненьком до ужаса цельном купальнике, которому, между прочим, исполнилось уже четыре года! Раз она хочет найти мужчину, способного вытащить ее из омута бедности, то ей просто необходимо вкладывать хоть что-то на совершенствование своего внешнего вида. Однако с мамашей обсуждать подобные вещи было бесполезно.
Сара все еще увлеченно возилась с постройкой замка, поэтому Лиз расслабленно растянулась на своем полотенце и закрыла глаза.
Похоже, женщина проспала не так уж мало, поскольку, очнувшись и посмотрев вокруг, она увидела, что солнце стояло уже очень высоко, а время приближалось к полудню. Народу на пляже было еще больше, чем утром, – просто яблоку негде упасть. Одни просто лежали, нежась в лучах солнца, другие играли в бадминтон или в боччу, [1] третьи плескались в воде. Слышался громкий детский смех и возгласы взрослых, ласково плескалось море, и откуда-то издалека едва доносился гул самолета. Денек был само совершенство.
1
Бочча– командная игра, в которой используются тяжелые, обшитые кожей мячи размером чуть больше теннисного. Их толкают рукой, битой или направляют по желобу. Бочча подвинула к развитию и распространению известных сегодня боулинга, лауна и петанки.
Щеки у Лиз горели – она пролежала на открытом солнце слишком долго и совершенно забыла нанести защитный крем. К счастью, ее кожа могла выдержать довольно большую порцию ультрафиолета. Лиз обернулась и увидела, что Сара тоже уснула. Девочка улеглась, свернувшись калачиком на своем полотенце. Карусельная трагедия и строительство замка явно утомили ее. Она дышала глубоко и ровно, ее рот был слегка приоткрыт.
«Слава богу!» – подумала Лиз. Лишь в спящем состоянии дочь казалась ей по-настоящему милой.
Женщина почувствовала голод, но жевать привезенные с собой бутерброды с отвратительным, похожим на мыло сыром на безвкусном маргарине ей не хотелось. Рядышком с автобусной остановкой расположилась закусочная, где продавали аппетитнейшие ломтики багетов, щедро покрытые томатами и моцареллой. Лиз любила именно такие бутерброды. Сара тоже. К этой роскоши напрашивалась также бутылочка чудесной охлажденной колы, а вовсе не теплая минералка из сумки… Лиз встала и потянулась за кошельком. Несколько мгновений она глядела на свое спящее чадо. Если она сейчас разбудит Сару и возьмет ее с собой, та снова вцепится в карусель с лошадками, и увести ее обратно на пляж будет стоить огромного труда, нервов и слез.
«Если же взять ноги в руки, – думала Лиз, – то можно вернуться очень быстро, так что малышка ничего и не заметит. Ведь она спит так крепко…»
Вокруг такая прорва народу. Что же может случиться? Даже если Сара проснется и побежит к воде, она не сможет утонуть на глазах у десятков людей.
«Я вернусь самое позднее через десять минут», – подумала Лиз и бросилась бежать.
Расстояние до палатки с закусками оказалось больше, чем предполагалось. Похоже, они с Сарой проделали утром вдоль берега довольно приличный путь. Но движение доставляло Лиз огромное удовольствие, причем она ясно ощущала, что ей достается немало мужского внимания. Фигурка у этой уже рожавшей женщины была просто замечательной, и купальник-бикини великолепно подчеркивал великолепные формы. Ни один человек, встретив Лиз в таком виде, даже не смог бы предположить, что к ней прилагается голосящий довесок. Сейчас это была просто молодая женщина двадцати трех лет, обаятельная и соблазнительная.
Лиз постоянно опасалась, что у нее из-за пролитых с рождения дочери слез появятся мешки под глазами и повиснут уголки рта. Так что женщине приходилось постоянно быть начеку: нельзя было кому-либо позволить прочесть по ее лицу, что она каждый день чувствует себя несчастной.
В павильоне ей не повезло – у прилавка толкалась целая гандбольная команда. Молодые мужчины во все горло обсуждали ассортимент, и многие из них никак не могли определиться с тем, что им хотелось бы купить. Двое парней тут же принялись активно флиртовать с Лиз, и она с удовольствием начала пикироваться с ними, поскольку умела быть острой на язычок. Что ни говори, стоять среди красивых загорелых мужчин, чувствуя, что они стараются тебе понравиться, было приятно. Лиз начала уж было раздумывать о том, куда девать Сару, если один из этих красавчиков захочет назначить ей встречу, как вдруг явился тренер команды, велел прекратить балаган и вытолкал своих питомцев на улицу. Через несколько секунд павильон опустел, и Лиз наконец смогла купить багеты и колу.
Поворачивая обратно, она взглянула на часы и увидела, что ее поход длится уже целых двадцать пять минут. Пока она вернется, пройдет больше получаса. Уходить так надолго она не планировала. Лиз молилась в душе, чтобы Сара не проснулась во время ее отсутствия и не побежала с ревом по чужим людям. Молодая женщина уже представляла себе, с какой укоризной будут смотреть на нее окружающие. Уж конечно, хорошая мать никогда так не сделает – не оставит ребенка без присмотра в угоду своим прихотям. У хорошей матери вообще не должно оставаться личных нужд. Она живет исключительно ради ребенка.
– Черт побери! – обожгло Лиз. – Ведь я никому ничего не сказала!
Теперь она уже не фланировала перед жадными мужскими взглядами, а бежала во всю прыть, крепко прижимая к себе пакет с бутербродами. В бутылке плескалась кола. У Лиз зашлось дыхание и начало колоть в боку. Бежать по песку было трудно.
Вот наконец ее полотенце. Ее сумка. Лопатка для песка. Замок, который построила Сара. Дочкино светло-голубое полотенце с желтыми бабочками.
Но самой девочки нигде не было.
Лиз стояла на месте, тяжело дыша. Она согнулась пополам, преодолевая колотьем боку, но быстро разогнулась и лихорадочно осмотрелась вокруг. Вот тут же, тут, сорок минут назад лежала ее дочь, лежала и крепко спала.
«Меня не было добрых сорок минут. Сорок минут!» – металась укоряющая мысль в голове у Лиз.
Нет, Сара обязательно должна быть где-то рядом. Девочка проснулась, испугалась, что мамы нет, и теперь бегает где-нибудь поблизости. Вот если бы только народу было не так много. На пляже просто не протолкнуться, и с каждой минутой отдыхающих становится еще больше. Как же искать такую крошку среди сотен и сотен ног?