Эхо войны
Шрифт:
— И что в шахте сейчас? Обрушилась?
— Говорят многое. Самое частое — там живут ушедшие вниз шахтеры с семьями. Боятся радиации и пришедших зверей. Наверх выходят только ради охоты и сбора растений. К себе никого не пускают. Но я не верю россказням. Кого не послушать, так по их словам прямо вот везде живут и живут неплохо. Еще одна сказка про Бункер на иной лад.
— Бункер?
— Местная легенда — пожал я плечами и уселся у пулеметного гнезда по-турецки, не сводя глаз с окружающих нас бескрайних пространств — Где-то, мол, в ближних песках давным-давно великое
— Хм…. Антирадиационные убежища существуют на самом деле. — заметила впавшая в задумчивость Инга — Их строили в давние времена. Для простых людей вроде нас с тобой, для правительства, для военных. Может и была здесь осуществлена постройка бункера. Но сомневаюсь — не на этой территории. А кто рассказывал? Есть ли подробности? Название? Местность?
— Нет — качнул я головой — Это лишь восточная сказка про настоящий рай — только не в небе, а под землей.
— Да уж, в наши времена рай и ад поменялись местами. Битум, слушай, а ты никогда не думал о том, чтобы уехать из своего города?
— Уехать? Я уже уехал.
— Но мы скоро вернемся.
— Не кричи радостно «Сделано!» пока не отрежешь голову варана полностью — буркнул я, собирая с кузовной крыши налетевшую пыль и тщательно сдувая ее с ладони по ветру.
— Да ты суеверный.
— Все охотники во что-то верят — ответил я — Не гневи пустыню. Она не любит когда ползущие по ее горячему песчаному телу букашки начинают радоваться преждевременно. Что ты говорила про город?
— Поехали с нами — бухнула Инга напрямик.
— Уже еду.
— Потом. Когда…. Если вернемся обратно в целости, ты можешь поехать с нами и дальше. Сначала Узбекистан, затем Казахстан. Потом Россия. Посмотришь мир.
— Борис попросил? — догадался я.
— Да — не стала скрывать девушка снайпер — А что такого? Ему нравится, как ты ведешь себя, как действуешь в сложных ситуациях. Тебя ведь ничто не держит в городе, верно? Семья? Девушка?
— Я один.
— Значит корней не так уж и много. Ты не отвечай прямо сейчас, Битум. Подумай над предложением.
— Подумаю — легко пообещал я — Обязательно подумаю. Посмотри в бинокль. Что движется вон там на вершине серого бархана?
— Секунду…. Не успела…. Но это был какой-то зверь с пушистым рыжеватым хвостом. Лиса?
— Быть может — согласился я — Здесь есть лисы.
Я не стал рассказывать ей про одного страшного и очень редкого обитателя песков, кого полностью не видел еще никто — видели только выбрасываемую им на поверхность песка приманку в виде пушистого клока шерсти вкусно пахнущего подгнившим мясом. Песчаный удильщик. Крайне чуткий к вибрациям, уходящий под барханы при малейшем признаке тревоги. И ловящий только тех чей вес не превышает двадцати килограмм — мелких различных зверьков, опустившихся птиц, подбежавших детей….
Рычащие автомобили упорно преодолевали наносы песка, продвигаясь все дальше в изначально дикую пустыню и унося нас собой.
Глава девятая
Цель
Удивительно, но предсказания чужого для пустыни человека сбылись полностью и куда раньше ожидаемого. Быть может, пустыня тоже живет по особым законам и благоволит к гостям больше чем к ее коренным обитателям? Ибо Борису и его людям пофартило несказанно, немыслимо. Удача улыбнулась им столь ослепительно, что солнце на миг показалось тусклым фонариком.
Почему?
Потому что мы оказались у нужного русским чужакам места не через три, а через полтора дня. Хотя сначала ничто не предвещало подобный успех.
Нам не удалось найти упомянутую Борисом грунтовую дорогу, но я на это и не рассчитывал. Тут дороги зарастают столь же быстро как неглубокие царапины на человеческом теле. А вот характерная гряда невысоких гор и скал, образовывающих вытянутый овал протяженностью два километра, принесла куда больше пользы.
К исходу дня мы добрались до возвышенностей, где и заночевали. Ночь прошла спокойно. Я провел ее зарывшись в теплый песок на склоне небольшого холма, уподобившись юркой пустынной ящерице.
Ранним утром следующего дня, оставив грузовик и автобус на стоянке у подножья, легковая трофейная машина пробежалась вокруг нагромождения скал, попетляла среди обломков, осторожно обошла песчаные наносы могущие поглотить что угодно, после чего вернулась с докладом. Уж не знаю, что именно увидели два русских бойца сидевших в машине, но после их донесений Борис вместе с Ингой и Виктором взялись штурмовать самую высокую из гор, достаточно уверенно и умело поднимаясь по крутому склону. И при этом неся с собой все вооружение.
У меня возникло в душе странное детское поднывающее чувство толкающее меня следом за ними, подначивающее — давай, покажи им как надо, начни позже них, но приди к вершине первым. Однако я остался на месте, хоть и посматривая наверх, но, не отрываясь от подшивания отошедших от обувки лоскутков выделанной вараньей кожи. Сам я не испытал еще — и хорошо! — но некоторые люди достойные доверия утверждали, что тому же заглоту не по зубам варанья кожа. И что если и схватит за ногу, то прокусить обувь и впиться в кожу и плоть не сможет. А это даст шанс быстро сорвать с ноги ботинок и спасти конечность. Опять же и змеи вряд ли сумеют пробить толстые куски прочнейшей кожи тонкими зубами. Поэтому я и подшивал слегка отошедшие лоскутки, с натугой орудуя самодельным шилом, кончиком ножа и цыганской иглой с толстой капроновой нитью. Ну и смотрел, как поднимаются трое смельчаков, не обращая внимания на тихие смешки мужиков наблюдающих за девушкой снизу-вверх и комментирующих вполголоса несомненные достоинства ее фигуры. Я и без них все видел. Но зачем озвучивать?