Шрифт:
ЭХО ЗАБЫТЫХ ИМПЕРИЙ
Глава первая
Двойные стены из толстого плетеного бамбука, щедро утыканные заостренными ядовитыми кольями должны были сдержать коррогов, но ловкие твари умудрились преодолеть внешнюю стену и схватиться с защитниками полиса врукопашную. Стрелы лемурийцев дождем падали на огромную шевелящуюся массу могучих оборотней-людоедов, вооруженных тяжелыми дубинами из железного дерева. Косматые морды, с мощными челюстями и торчащими острыми клыками действовали на защитников полиса устрашающе, и лишь твердая
Оставшиеся в живых, шесть сотен защитников полиса ринулись по узким улочкам провинциального полиса Даффы к небольшой бухте с множеством лодок и гордыми биремами на рейде. Едва воины погрузились в шлюпки, к причалам выкатилась косматая масса оборотней. Пришлось налегать на весла изо всех сил, и если бы чудовища не боялись морской воды, многие лемурийцы могли спуститься в печальное царство нежити. Последняя шлюпка с майеном причалила к борту величественной биремы – гордости морского народа. Этих кораблей, имеющих острые бронзовые тараны в носовой части, боялись даже всесильные атланты. Их триремы были вдвое меньше по размерам и не столь стремительны на ветру и веслах.
Флот даффнийцев медленно и печально миновал узкие ворота бухты и, на свежем ветру распустив паруса, устремился в открытое море. Таракину в последний раз обозрел горы, леса, вулканы и проводил печальным взглядом удаляющиеся полуразрушенные стены родного полиса. Потеря Осирину тяжелым бременем придавила плечи воеводы, но он знал, что если бы вещие предсказали страшную смерть другу детства, сотник не стал бы ничего менять в своей судьбе, начертанной богами. Могучий воин часто повторял, что от судьбы бегают только трусы, негодяи и жалкие рабы. Рано или поздно боги наносят по таким особо жестокий удар.
Ветер крепчал, нагоняя волну и раздувая паруса. Биремы неслись к главному полису лемурийцев в надежде найти кров и защиту. Рабам, прикованным к веслам в трюме, выдалось время отдыха, и они спали, сидя на длинных лавках. Майен спустился в свою каюту и, едва устроившись в гамаке, уснул. Сон был тяжелый. Вихрем проносились жуткие картинки кровавого боя с коррогами и недавнего нападения на полис громадных птиц рух, с непробиваемым стрелами и копьями толстым оперением. Чудовища, имеющие атрофированные крылья, не могли летать, но невероятно быстро бегали на могучих лапах и своими страшными клювами легко перемалывали все живое на своем кровавом пути. Однако стены полиса выдержали, и сотни хищных птиц, так и не вкусив желанной добычи, ушли вглубь степных просторов центральной Лемурии, ближе к огненной горе, извергающей клубы дыма.
Спать пришлось недолго, в сизой дымке появились причудливые горы, покрытые дремучими лесами, а за ними раскинулся главный город лемурийцев Аффа. Крыши множества зданий и храмов сверкали золотом. У пристани сновали крупные и мелкие суда, а на рейде красовались хищные биремы – краса и гордость морского народа. Полис охватывала высокая каменная стена, края которой уходили далеко в море. Сверкающие статуи богов и правителей Лемурии украшали вершины циклопического оборонительного сооружения, а образовавшаяся глубоководная бухта в случае морского вторжения, легко перекрывалась острыми бронзовыми решетками, поднимающимися хитроумными блоками и лебедками. За городской стеной возвышались громады пирамид, вершины, которых были украшены малыми пирамидами из листовой, начищенной бронзы и сверкали на солнце так, что было больно глазам. Эти знаки божествам вызывали благоговение и ужас у простых лемурийцев. Во время военных
Майен приказал отдать якоря, и биремы Даффы закачались на волнах на рейде с видом на великолепный полис – божественную столицу Лемурии.
Таракину, в окружении своих сотников спешил поцеловать пол в тронном зале великого Акана. Он не страшился смерти, ибо решение повелителя по его судьбе хотя и не сулило ничего хорошего, но могло быть справедливым. За позорное поражение и сдачу полиса на разграбление дикарям, майену грозила ужасная смерть, а одной сотне оставшихся в живых воинов – обезглавливание на верхней площадке главной пирамиды под восторженные крики толпы, прославляющей всемогущих небесных богов.
Величественное здание, украшенное золочеными статуями трехглазых и многоруких богов, колоннами из розового мрамора, одновременно давило и восхищало, вызывая панический трепет у людей. Дворец выполнял две основные функции: главного храма и обители повелителя Лемурии – великого Акана. Печальная процессия даффнийцев прошла мимо выстроенных воинов охраны в сверкающих бронзовых латах, многочисленных гордых сановников, разодетых в вышитые золотыми нитями туники. На ненормально вытянутых черепах многих из них был нахлобучен тяжелый головной убор из слоновой кости, золоченой ткани и пышных перьев гигантской двухголовой птицы рух. Майен и его воины сопровождения вступили в обширный тронный зал. Великолепие главного, сверкающего золотом и украшенного слоновой костью помещения, всегда вызывало у лемурийцев и гостей страны благоговейный восторг с примесью страха. На просторах этого зала человек терялся и чувствовал себя ничтожным червем.
Сидя на золотом троне в окружении крупных желтых львов, высших сановников и жрецов, Великий Акан Левиту грозно смотрел своими большими черными глазами на приближающуюся группку пораженцев. Когда майен и сотники поцеловали мраморный пол и, по сложившемуся дворцовому этикету, стали на одно колено, склонив головы и разведя руки с раскрытыми ладонями в стороны, повелитель громовым голосом начал допрос и праведный суд:
–Почему майен и его воины позорно сдали столь важный полис страны дикарям-оборотням? Может городские стены были недостаточно крепки, а его защитникам не хватило гордости и мужества?
Майен хлопнул в ладоши и спокойно ответил повелителю, смиренно наклонив голову:
– О, Великий! И стены наши были крепки, и защитники города дрались достойно. В битве полегли многие, и в том числе, всеобщий любимец лемурийцев – мужественный Осирину. Но ловких и хитрых чудищ оказалось столько, что стены были преодолены и разрушены. Большую часть моих храбрых воинов унесли боги войны в подземное царство душ, а я принял решение оставить полис, спасти женщин, детей, остатки гарнизона и флот. Готов понести любую кару, но считаю, что я и мои воины с честью выполнили свой долг перед империей…
Взгляд Левиту несколько смягчился, но с его лунообразного лика не исчезла тень озабоченности:
– Потеря нашего народного героя – могучего Осирину потрясла и меня. Я часто восхищался его подвигами и даже повелел описать их на папирусах государственной важности. Зная коррогов, я хорошо представляю угрозу для наших полисов и поселений. Эти твари могут легко менять окрас и рисунок своей косматой шкуры, сливаясь с лесом, кустами и скалами. Многих моих подданных убили эти хорошо маскирующиеся оборотни. Но какие силы могли всколыхнуть массы людоедов, чтобы они впервые организованно набросились на хорошо укрепленный полис? Это либо воля злых богов, либо кто-то гонит их под защиту стен городов и поселений, либо среди коррогов появился сильный лидер, правящий дикарями железной рукой. А если это так, то торговую войну с атлантами надо прекращать и заключить временное перемирие, сосредоточив силы на борьбу с оборотнями, ибо нынче от них исходит главная угроза империи. Я решил майена Таракину и его воинов пощадить. Пусть в ближайшей битве с коррогами докажут свою доблесть, а жителям Даффы представить места для временного проживания.