Екатерина и Потемкин. Тайный брак Императрицы (Екатерина и Потемкин. Фаворит Императрицы)
Шрифт:
Большинство офицеров, назначенных на фрегат, имели немалый опыт картографических и гидрографических работ, их задачей стало составить свою подробнейшую карту побережья, как далеко удастся.
Наступил момент, когда можно было отправляться. К императрице приехали купец Владимиров и капитан корабля Плещеев. Екатерина особо обратила внимание на то, чтобы подозрений не возбудили:
— Торгуйте медленно, со вкусом, не стремитесь к быстрой выгоде, лучше из казны потери оплатим, только исследуйте берега подробно. Вас, Федор Степанович, прошу особенно постараться: от ваших обмеров
Забегая вперед, можно сказать, что фрегат «Надежда благополучия» свою миссию выполнил: он вернулся через год с подробным описанием береговой линии и глубин, где только можно было померить. Составленные карты помогли тем, кто через четыре года отправился вокруг Европы от Кронштадта и Архангельска в Средиземное море, чтобы разбить наголову турецкий флот в Чесменской бухте.
Мало того, само судно после возвращения ободрали, чтобы посмотреть, как ведут себя доски после долгого пребывания в воде разной температуры и солености. Было решено впредь корабли обшивать дюймовыми сосновыми досками с шерстью. Так были обшиты суда, что позже пошли к Чесме.
А пример того, как надо учить, Екатерина увидела во время первой же поездки в армию.
Поняв, что флот нужно создавать едва ли не заново, потому как огромное количество галер ему чести не делает, императрица со вздохом отправилась к Румянцеву. Там и вовсе не ожидала увидеть ничего хорошего. Тем более была поражена!
Солдаты вид имели весьма бодрый и здоровый, загорелые, крепкие, приветствие гаркнули по команде так, что едва не оглохла. Сам Румянцев был фигурой сложной, сначала он отказался присягать новой императрице, потом согласился, но сразу же подал рапорт об отставке. Екатерина демонстративно сей рапорт надорвала:
— России должен еще послужить!
Она помнила, что Румянцев не простил Петру возврата Пруссии всех завоеванных русскими земель и фактическое низвержение русской армии-победительницы. А теперь ей предстояло замирить Пруссию хотя бы на время, пока Россия не будет готова воевать с Турцией, и этого гордый Румянцев тоже не поймет.
Но для Румянцева у Екатерины было готово другое назначение, о котором не говорила даже с Орловым.
Григорий встрече не радовался, помня каков граф и понимая, что может повернуть круто. Но императрица на удивление была спокойна, а граф приветлив. А уж после разговора наедине и вовсе улыбался, чего за ним раньше не наблюдалось.
— Чем ты его взяла, Кать?
— Генерал-губернатором Малороссии сделала.
— Чего?!
— А ты бы на сию должность хотел?
Григорий смутился:
— Нет, что ты…
«Хотел бы», — поняла Екатерина, но говорить ничего не стала, куда Орлову генерал-губернаторство, даже неизвестно, что раньше — то ли разорит всю Украину, то ли самого убьют.
Отправляя Румянцева в Батурин, напутствовала:
— На рожон, Петр Александрович, не лезь, но порядок навести поторопись, недолго нам мирно жить…
Румянцев понимал, что она имеет в виду — непременную войну с Турцией. Как ни оттягивай, а таковая будет. Он действительно навел относительный порядок твердой рукой, осуществил даже знаменитую Румянцевскую
Слушая, как радуется деятельности своего ставленника Екатерина, Орлов ревниво фыркал:
— Эка невидаль — дураков переписать! Под ружье бы их всех поставить!
— Поставит, коли надобность будет. Нам бы такую же по всей России учинить… но на это сил и средств не хватит. А ведь толком ничего не знаем, посчитали вон бюджет, так супротив доложенных в Сенате шестнадцати миллионов рубликов насчитали двадцать шесть! Это ж какую прорву надо иметь, чтоб туда десять миллионов, а может, и больше, каждый год улетало!
Орлов тоже мог похвастать своими успехами, хотя они были не совсем его, а скорее «Вольного Экономического общества». На Аптекарском огороде выращен неплохой урожай картофеля, все больше его стали сажать на огородах подле Петербурга и Москвы, императрицей по представлению «Общества» издан указ и «Наставление о разведении и употреблении земляных яблок». Орлов, не без помощи Ломоносова, пробовавшего картофель еще в бытность в Европе, написал целую статью о применении картофеля в пищу, напоминая слова Андрея Болотова, что из него можно делать в том числе вино, курево и даже пудру.
«Наставление…», в котором говорилось, что сей овощ вполне способен сделать великую замену хлебу и многих в Европе от голода спас, было разослано бесплатно всем губернаторам. Но губернаторы не желали связываться с новым овощем, против которого выступало духовенство.
И все же из Ирландии привезли 464 пуда картофеля. Из Петербурга картофельный обоз отправили в Москву, чтобы оттуда ко времени посадки развезти по всей России, но… не учли русских морозов. Сложенный в бочки и укрытый соломой картофель все же почти весь померз. Пришлось сажать в Москве на Аптекарском огороде уцелевшие остатки и уже их в следующем году развозить по губерниям.
Знать бы им тогда, как распространится в России картошка, сколь популярным станет этот овощ, что действительно превратится во второй хлеб! Уже за это Россия должна быть благодарна Екатерине Великой и… в немалой степени ее беспокойному фавориту Григорию Орлову.
У Екатерины годовщина коронации. Захотелось отметить событие праздником, в предыдущие года не до того оказывалось, то Мацеевич со своими обличениями, то Мирович с глупостью…
Орлов посоветовал:
— Катя, давай «Карусель» устроим.
— Где?
— А хоть бы прямо тут — на лугу!
«Карусель» при дворе любили всегда, еще императрица Елизавета Петровна, пока была в силе, в такой участвовала. Это одновременно и конная игра, и маскарад, потому как соревнуются в костюмах, и целое представление… И играть интересно, и смотреть.
На сей раз решили, что соревноваться будут целых четыре кадрили — славянская, римская, индийская и турецкая. Соответственно готовились и костюмы участников. Римскую кадриль возглавлял Григорий Орлов, индийскую, названную так неизвестно почему и посвященную Александру Македонскому, — Репнин, турецкую, разряженную сарацинами, — Алехан, а во главе славянской должна ехать сама императрица!