Екатерина Великая
Шрифт:
В феврале 1762 года правительство Петра III сделало, казалось бы, беспроигрышный ход, издав Манифест о вольности дворянства. После переворота Екатерина не подтвердила, но и не отменила Манифест, de factoпредоставив дворянству широчайшие льготы, как то: отставка по желанию, переход с военной службы на гражданскую, свободный выезд за границу. И уж конечно гарантированную защиту от телесных наказаний. Лишь через двадцать три года императрица даровала «Жалованную грамоту дворянству», в которой преобразовала это сословие по европейскому образцу, закрепив перечисленные права. Кроме того, были созданы органы дворянского самоуправления — Дворянские собрания и суды, — в которые представители благородного сословия могли выбирать и быть избранными. Теперь, даже уйдя в отставку, дворянин имел шанс принять участие в общественной жизни. К изменениям своего статуса дворянство было не просто готово, оно настойчиво добивалось их. Предоставив «шляхетству» институты сословной самоорганизации, императрица превзошла ожидания. Недаром известный мемуарист начала XIX века Ф. И. Вигель позднее назвал царствование Екатерины «временем нашего блаженства» [1030] .
1030
Хрестоматия по русской истории. Т. 3. М., 1923. С. 146.
Адмирал П. В. Чичагов вспоминал о временах своей молодости: «В Петербурге были так же свободны, как в Лондоне, а веселились не меньше, чем в Париже… Полиция была соразмерна скромным требованиям поддержания порядка. Военных застав у каждых городских ворот не существовало, равно и паспортов, являемых и проверяемых при каждой перемене места жительства. Каждый уезжал и приезжал, как и куда хотел, и никто не думал ни дезертировать, ни убегать» [1031] .
1031
Чичагов П. В.Записки. М., 2002. С. 41.
Именно такой ситуации Екатерина хотела добиться не только для дворянства, но и для всего общества в целом: «Не будет более опасности отпускать в путешествие наших молодых людей (бегства которых часто боятся), когда сделают им их отечество любезным… государство, конечно, немногого бы лишилось во всякое время от потери двух-трех ветреных голов, и, если бы отечество было таким, каким я хотела бы его видеть, мы имели бы больше рекрутов, чем дезертиров. Издалека приезжали бы за нашими девушками и нам бы привозили своих, и раз бы дело пошло, то на несколько поколений раньше оно смягчило бы все то, что еще не образовано. Снисходительность, примиряющий дух властителя сделали бы больше, нежели тысячи законов» [1032] . Длительность царствования Екатерины сыграла важную роль в либерализации жизни русского общества. Она в корне изменила сам тон отношений государя с двором, офицерством, чиновничеством и жителями столиц — со всем, что в те времена могло считаться обществом и влиять на жизнь в стране.
1032
Екатерина II.Памятник моему самолюбию. С. 58.
Ожидала ли императрица, что со временем общество пойдет дальше пределов дозволенного? Что в стране появятся свои «жакобиты» и ядовитые критики ее политического курса? Издаваемый ею журнал «Всякая всячина» в мягкой форме высмеивал недостатки окружающего мира: ветреность, щегольство, ханжество, жестокие семейные нравы и бездумное копирование иностранных обычаев. Под крылом «Всякой всячины» оперились другие русские сатирические журналы, но недостаточно хлесткий тон издания императрицы вскоре перестал удовлетворять стремлениям более молодой плеяды издателей. Среди них видное место занимал Николай Иванович Новиков, выступивший с критикой «Всякой всячины». Поскольку руководство журналом со стороны императрицы было анонимно, имелась возможность вести с ним открытую полемику.
Екатерина советовала своим оппонентам: «Никогда не называть слабости пороками». Новикова такая позиция чрезвычайно раздражала. «Госпожа прабабка наша (так называла себя „Всякая всячина“. — О. E.), — восклицает он, — …порокам сшили из человеколюбия кафтан… Но таких людей человеколюбие приличнее было бы называть пороколюбием». «Кто только видит пороки, не имев любви, — возражала Екатерина, — тот не способен подавать наставления другому» [1033] .
1033
Боголюбов В.Н. И. Новиков и его время. М., 1916. С. 54–55.
Воспитанной во времена елизаветинских строгостей государыне показались оскорбительными вопросы Д. И. Фонвизина, заданные ей как автору «Былей и небылиц»: отчего в России ничтожные люди ходят в больших чинах, а достойные пребывают в тени? Драматург намекал на судьбу своего старого покровителя Н. И. Панина, к этому времени уже оказавшегося не у дел. Екатерина ответила от лица некого «дедушки», помнившего прежние царствования: «Молокососы! Не знаете вы, что я знаю. В наши времена никто не любил вопросов, ибо с иными и мысленно соединены были неприятные обстоятельства; нам подобные обороты кажутся неуместны… Отчего? Отчего? Ясно, оттого, что в прежние времена врать не смели, а паче — письменно» [1034] .
1034
Екатерина II.Сочинения. М., 1990. С. 15.
Этой резкой отповедью императрица как бы показывала границу, за которую не следовало заходить благонамеренным людям. Но куда там! Собственный либерализм Екатерины к концу века уже казался пресным и недостаточно радикальным. На фоне гильотины, под рукоплескания парижской толпы отсекавшей королевские головы, право покритиковать Ее величество в журнале уже не впечатляло отечественных ревнителей свободы. Между тем именно в лоне екатерининского либерализма началось формирование российского гражданского общества.
Преобразования второй половины царствования Екатерины стабилизировали ситуацию в стране и открыли возможность дальнейшего развития. Однако сама императрица не была довольна тем, что ей не удалось завершить сословную реформу, ведь за «Жалованными грамотами» дворянству и городам должна была последовать «Жалованная грамота» крестьянству. Именно по этому поводу Екатерина незадолго до своей смерти в письме барону Гримму с горькой иронией называла себя «прошедшее несовершенное».
Куда больших успехов правительству Екатерины удалось добиться на ниве просвещения. В программе преобразований важное место императрица отводила «смягчению нравов русского общества» путем воспитания его членов в духе просвещения и гуманного отношения друг к другу. Она ставила целью «исправить сердца и нравы народа своего через воспитание, которое почитается источником всего в свете человеческого благополучия». В русле этих идей один из ближайших сподвижников Екатерины И. И. Бецкой предложил провести реформу образования.
Иван Иванович считал, что преобразовывать общество можно только через воспитание подрастающего поколения. В «Генеральном учреждении о воспитании обоего пола юношества» 1764 года Бецкой впервые в России сформулировал само понятие «воспитания», которое должно «придать известное направление воле и сердцу, выработать характер, внушить согласное с природой человека здравое чувство, нравы и правила, искоренить предрассудки» [1035] . Все программные документы, подготовленные Бецким, редактировала сама императрица и многое вписывала в них сама.
1035
ПСЗ. T. XVI. С. 668–669.