Экипаж Ковчега
Шрифт:
– Мало мне хвастунишки, так ещё и выпивоха в семье. Бедный ребёнок! – погладила округлившийся животик.
– Изредка выпивающий, - уточнил я непослушным языком.
– Солнышко, ты не понимаешь. Я ведь тоже руку приложил, хоть бы похвалила. А знаешь, что сказал профессор Леви? Мы с такой мощностью станем непобедимыми! Такое событие!
– Спи уж, событие ты моё.
Был праздник по случаю открытия Дома собраний. Огромный зал вместил всех желающих, а таковых набралось тысячи полторы. Пришли все жители Ковчега, кроме лежачих больных, вахты на кораблях и на аэродроме, дежурных на постах раннего предупреждения, береговой защиты, операторов минных полей. Немало людей
Были торжественные речи и детское пение. Открылся занавес, и мы увидели месье Жака со скрипкой, Ганса с виолончелью и Саида, явно взволнованного аншлагом. Но главное внимание привлёк чёрный сверкающий инструмент. Многим в зале он был обязан своим присутствием, многие помнили его вес и словечки в мой адрес. У рояля раскладывала партитуру стройная высокая женщина в шикарном бальном платье. Жак Риккардо начал длинную запутанную речь. Не всегда хороший музыкант может быть хорошим оратором.
– Да это же леди Нэнси Джейсон! – Я услышал ноту благоговения в голосе Ника Шепарда. – Как она здесь оказалась?
– Вы её знаете, сэр?
– Это же величайшая пианистка! Фэд, стыдно не знать таких людей, вы же культурный человек.
– Я больше по морям.
– Разве у вас нет в каюте музыкальной аппаратуры?
– Петя её установил, но я даже не умею включать. У меня своя музыка – шумы машинного отделения. Я и во сне отличу ноту стартовавшего компрессора в аккорде главных двигателей и генераторов.
– Он и дома слышит только холодильник, шумы стиральной машины и вентилятор обогревателя, - прикончила Ева иллюзию друга о моей культурности. Надеру Петьке уши. Научил, понимаешь, гадостям. Или это Мари? Они часто проводят свободное время вдвоём. Осталось только словечки эти выучить. В доме скоро появится ребёнок, и его первые слова будут не "мама", а "мать твою". Я поёжился.
Ева внимательно следила за моим мыслительным процессом. Нежно прислонилась ко мне и сказала:
– Я шучу, мистер Шепард. С последнего похода он привёз несколько новых песен собственного сочинения. Голос, конечно, не ангельский, слух тоже, но под гитару, дуэтом, у нас получается сносно. Особенно, когда он только аккомпанирует.
– Вы – проказница, миссис Ева. Даже меня ввели в заблуждение. Талантливый человек – он во всём талантлив. Я убедился в этом, когда размышлял, где раздобыть цветы на могилу друга, заходящего на посадку впервые в жизни и без инструктора. Жду приглашения на ваш концерт.
– Мистер Ник, во-первых, песни на русском языке, вы не поймёте смысла. Во-вторых, под мою музыку может петь только Ева, и то из милосердия к собакам, которые собираются под окном и начинают выть.
– И, в-третьих, мы завтра отмечаем день рождения Фёдора, - добавила Ева.
– Вам – персональное приглашение. Будут только самые близкие друзья, которые многое вынесли в жизни, вытерпят и наше пение, - я уже и сам забыл, что когда-то родился на свет! Спасибо, любимая.
– Если позволите, Ник, есть и четвёртый пункт в этой логической цепочке. В течение двухчасового совместного полёта Фёдор Ильич оставил кнопку внутренней связи нажатой. Он не заметил, а я имел удовольствие услышать его песни. Я сам немного музицирую, в две гитары это зазвучит. А тексты у него больше на английском. Наши друзья уже так отвыкли от родной речи, что разговаривают с акцентом.
Отец Фёдор был в строгом выутюженном костюме. Лишь аккуратно подстриженная борода выдавала принадлежность к служителям культа. В том, что дружба наша будет долгой и крепкой, я не сомневался. Мы с ним совершили несколько учебных вылетов, и я, наконец, понял, что значит летать. Алекс был хорошим пилотом, но учить не умел. Фёдор - умел. Он доказал, что даже малышка "Чайка" способна на высший пилотаж. Макс говорил, что у него стыло сердце, когда наблюдал за нашей акробатикой. А я начал отличать небо от земли после выхода из головокружительных пируэтов. Много повидавший, но сохранивший молодой задор, и главное – душу, человек был принят в нашу компанию в первые дни знакомства.
– Нэнси Джейсон чудом спаслась на Карибских островах, была эвакуирована Майклом в компании со своим продюсером, а по совместительству мужем, - Мари была в курсе всех новостей Ковчега благодаря обширным знакомствам, заведенным в ненавистном Максу кабинете. Мой друг держал её ладошку в своей ладони, рядом сидели болтающие о своём Люси и Сара. Я давно не видел такого покоя и умиротворения в его глазах. Он встретил мой взгляд, ответил по-нашему: "Да, дружище, так оно и есть!". Его глаза и во мне пробудили уверенность, что теперь всё станет лучше.
Зазвучали первые аккорды рояля. Подключились инструменты. Я действительно малокультурный человек. Ну не тянет меня на классику, вот я такой. Но эта музыка - потрясла. Зал замер, вслушиваясь в нежное пение скрипки. Вздрогнул от раскатистых грозных перекатов басов рояля, на фоне которых жалобным эхом плакала пастушья дудочка. Траурно прозвучали глухие скорбные ноты виолончели. Но вот пробудился ручеёк жизнерадостных переливов, он нарастал, он превратился в симфонию жизни! Детские голоса подключились к оркестру, сначала скорбно, затем всё радостней, и вот – высокий аккорд, кажется, уносит меня в безоблачное небо! У меня зачесались глаза. Некоторое время в зале стояла мёртвая тишина, прерываемая всхлипами женщин. Зал стоя аплодировал музыкантам и детскому хору, скромные букеты горных цветов падали к их ногам. Месье Жак и его оркестр кланялись, не скрывая слёз…
Глава 27.
Чужая война.
2014, март, 11. Шведское высокогорье.
– Ковчег, просим вашей помощи! Ковчег, сообщите в эфире, что вы нас слышите. Свободная колония Прибежище подверглось нападению со стороны крупной банды мародёров. Координаты нашего поселения… У нас мало ресурсов, мы с трудом отбиваем их атаки. Полторы тысячи человек страдают в осаде, гибнут люди. Нашу группу связи преследует отряд бандитов, нет уверенности, что мы сможем повторить радиопередачу. Только русский спецназовец хранит нас от гибели. Спасите людей, наши дети и женщины в опасности. Ковчег, просим помощи!
Ник Шепард был озабочен. Сегодня на рассвете его разбудил звонок Андрея Иванова. Портативный УКВ передатчик находился высоко в горах, в зоне прямой слышимости самой северной станции. Вертолёт Майкла доставил её на пределе дальности полёта.
– Мы не можем помочь радистам, слишком далеко для вертолётов, а на пеший переход уйдёт много времени.
– Возможно, новая провокация?
– Не думаю, но проверка не была бы лишней, - Ник взглянул в мою сторону.
– Я полечу к радиостанции. У "Чайки" хороший запас дальности.