Экипаж Ковчега
Шрифт:
– Хуан, я недавно нашёл-таки мой любимый фильм. Хочу, чтобы ты посмотрел.
– О чём он?
– О наших старших коллегах, пилотах Великой Отечественной Войны. Называется "В бой идут одни старики". Старое, наивное кино. Но до боли душевное и чистое. Какие были люди! Сара плакала, когда смотрела.
– Значит, и мне следует увидеть. У вашей девочки чуткая душа.
– Там есть такая фраза: Развалинами Берлина удовлетворён! Так вот, следом за Маэстро, главным героем этой картины, я хочу заявить: Развалинами этого гадюшника удовлетворён. Идём спасать людей, пока они не сошли с ума.
Их оказалось больше сотни. В основном – моряки и пассажиры захваченных судов. Отобраны самые молодые, крепкие и здоровые люди. Опять проклятый Дарвин. До побережья – два часа пешим ходом. Я не намерен примазываться к славе библейского Моисея. Кратко объяснив ситуацию, указываю им направление к морю. К их приходу наши корабли будут на месте. А мы с Хуаном отбываем, ибо операция в разгаре. Беспилотник обнаружил корабли, пригодные к использованию. Каждый из них обслуживают выжившие члены экипажей под охраной нескольких пиратов. Комбинация проста. "Европа" и "Быстрый" врываются на место стоянки и выдвигают ультиматум. Мы с воздуха незаметно контролируем ситуацию. Начали!
Я был вынужден использовать оружие только один раз. Четверо вооружённых бандитов развели костёр на крышке трюма сухогруза и что-то стряпали. Когда появились наши корабли, они бросились к надстройке с явным намерением прикрыться заложниками. Жуткий лай моей пушки снёс их кровавые куски за борт. Тренировки в эскадрилье "Стрела" не прошли даром, судно повреждений не получило. К утру наш флот пополнился пятью грузовыми судами и двумя рыболовными траулерами. Одно судно было слишком повреждено. Мы отбуксировали его на отмель, пойдёт на запчасти. Освобождённые моряки вернулись на родные корабли или присоединились к их экипажам. Три десятка человек, не связанных с морем, разместили на "Европе". Восемь больных и раненых попали в лазарет эсминца. Ни один не пожелал остаться или уехать в родные края: прошло много времени со дня всемирной беды, люди хорошо знали обстановку. Шанс попасть на Ковчег сегодня расценивался среди скитальцев наравне с возможностью попасть в рай. Целый караван потянулся через Гибралтарский пролив. Наши корабли выдали необходимые запасы топлива и масел до последней капли, поражая вновь поступивших инженеров. Их коллеги на лидере и эсминце только посмеивались. Мы растём, и нам нужен большой флот. Работой мы с Джейн обеспечены на месяцы. Пополнение флота выглядело очень печально. Но и здесь произошёл отбор. Третий год без нормального ухода и ремонта оставаться на плаву могли только добротные, надёжные корабли. У нас есть всё, чтобы они стали ещё лучше, чем в тот день, когда впервые покинули причал.
Скала Гибралтар интереса не представляла. Ей достались не менее трёх ядерных ударов. Мы с Хуаном получили приказ обследовать Атласские горы "по диагонали". Беспилотный разведчик по завершении операции пошёл в прочёсывание прилегающих территорий согласно долгосрочной программе, а нам следовало змейкой пронестись над заданным районом в поисках возможных поселений. Ставшее привычным, но по-прежнему угнетающее зрелище разрушенных городов, безжизненная пустыня на юге. В трёх сотнях километров от Сеуты подобрали сына с отцом. Им удалось выжить благодаря баранам. Пора ставить в Ковчеге памятники этим животным и рыбе. Я нашёл в компьютере разговорник, специально подготовленный на такие случаи. Лишь после небольшой речи на арабском языке, прозвучавшей из динамиков, люди поняли, что пришло избавление от одиночества и беспросветной нищеты. Быстро собрались, подогнали к "Соколу" десяток животных. Честно, я бы и рад. Но не в МОЙ САМОЛЁТ! Хуан закусил губу, чтобы не обидеть смехом наших найдёнышей. Он знал историю с Козлевичем. Боцман Григорий Иванович в тот день простил бы мне все обиды. Переговоры с аборигенами затянулись, и я использовал космический канал, связался с господином Вороной для решения деликатной проблемы. Разговор был долгим. Тяжело вздыхая, хозяева увели своё стадо за бугорок и вскоре вернулись с тушками. Сегодня в Ковчеге будет шашлык. Боюсь только, что нас с Хуаном не пригласят на этот праздник живота. Я приземлил "Сокол" прямо у ворот фермы Саида:
– Принимай пополнение, друг!
Марфа с мужем быстро нашли с гостями общий язык. Приступили к выгрузке. Нас не отпустили, пока вся компания, включая месье Жака, не выпила этого крепчайшего напитка, по сладости не отличающегося от первого поцелуя – кофе по-турецки. Мы уже натягивали шлемофоны, когда подошёл Абдулла, приехавший с нами. В руках он держал увесистый свёрток. Я стал отнекиваться, но Саид сказал:
– Фэд, нельзя отказываться. Ты этим очень обидишь уважаемого человека.
Расставались, как лучшие друзья.
– Хуан, бери Юлю с сынишкой и приходите в гости. Будем мы сегодня всё-таки с шашлыком.
– Может, и соседей пригласить? Мяса на всех хватит.
– Ну, конечно же! – мы переглянулись и рассмеялись. У меня есть ещё один друг, с которым всё понятно без лишних слов.
У него в соседнем домике живут холостяки – Ирвин и Ахмед с Даудом. Кроме радости встречи, сделаем дочке подарок для сердечка. Мы пили испанское вино, ели восхитительное мясо и пели под гитару русские песни. На Ковчеге официальными языками были признаны английский и испанский – ими владели большинство из нашего многонационального братства. Дети изучали их в школе в обязательном порядке. Где бы мы ни бывали, всегда искали и привозили учебники на всех языках мира, чтобы родители могли сохранить для детей родную речь. По прибытии киевлян, появился клуб русского слова. На общественных началах открылись кружки для деток, изучающих родные языки. Джейн, Мари и Люси свободно общались с нами на русском. Макс признавался в любви к жене по-французски. Ник Шепард не упускал случая попрактиковаться на языке главнокомандующего. Общаясь в сложившихся коллективах, многие в достаточной мере овладели ещё двумя-тремя наречиями. Сара давно болтала по-русски почти без акцента. А пилоты и курсанты, выражая своё уважение к Фанатикам, довольно сносно говорили на языке Пушкина, разбавляя его боевыми цитатами отца Фёдора и крепкими словечками Виктора Ивановича. Речевой винегрет был многообразным и ярким. На общем собрании кто-то заикнулся о создании языка Ковчега, но был раскритикован. Глупости! В каждом языке есть своя прелесть и выразительность. Классик недаром сказал о связи количества известных человеку языков и его культурном уровне. Идиотские потуги некоторых бывших самостийников ограничивать в государствах использование языков соседних братских народов, которыми владело почти всё население – это преступление против культуры родного народа. Но в этот вечер мы не хотели думать о таких вещах. Мы радовались новой победе, наслаждались дружбой и любовью, готовились встретить завтрашний день таким, каким пошлёт его судьба. Мы не боялись судьбы. Мы сами её создавали.
Молодёжь расходилась по домам. Сара пошла их проводить. Что-то она долго. Мы уже собирались укладываться, когда она появилась. Глаза сияют. Я отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Ева лишь переглянулась с ней, и они бросились друг другу в объятия.
– Ну-ка, делитесь со мной.
– Фёдор, не заставляй девушку краснеть.
– В любви нет ничего позорного, чтобы краснеть. Это святое чувство. У нас уже большая девочка. Кто же этот счастливчик? Говори, дочка, ты же знаешь, ведомому нужно доверять.
– Папа, Ирвин мне признался… Сказал, что уже давно, ещё в школе. Только ждал, когда я подрасту. Дурачок. А я мучилась, боялась, что он может жениться…
Девушка уткнулась в моё плечо.
– Я очень рад за вас, солнышко. Хотелось бы, чтобы ваше счастье было вечным. Подарите нам внуков. Ева, у нас, русских, будут внуки - норвежцы.
– От этого они не станут нам чужими.
– Папа, рановато об этом. А вдруг он передумает?
– Я знаю этого парня лучше, чем ты. Я видел его в боях, он был первым моим штурманом. Такой не передумает. Хотел бы – уже давно женился бы. За ним знаешь, какие девушки увивались?
– Я им поувиваюсь!
– Не волнуйся. Мы теперь в одной эскадрилье, будет у тебя на глазах. Только не теряй голову. В небе он только ведомый второй пары. Пожалуйста, помни об этом. Учись у леди Джейн. Она не смешивает личные и служебные отношения.
– Папа, как ты мог подумать?
– Я не хотел тебя обидеть, дочурка. Но предупредить – моя обязанность. Давайте ложиться, уже поздно. И не вздыхать в темноте, а спать, завтра сложные полёты. Всё будет хорошо, милая. Мы с мамой действительно счастливы. И немного расстроены.
– Чем?
– Уйдёшь от нас, позабудешь стариков.
– Ну, уж нет. Я вас никогда не брошу. И никакие вы не старики, вам ещё Диму растить. А тебе прикрывать командира.
– Вот за это будь спокойна. Дай тебя поцелую, не одному Ирвину такое счастье!
– Федя, не смущай девочку.
– Я по-отцовски, не ревнуй.
Глава 41.
Американские норки.
2015, июнь, 16. Ковчег.
Домик трясло, словно корабль в сильный шторм. Земля гудела, испуганные люди выскакивали на улицу, метались в панике. Ева с младенцем на руках тоже бросилась во двор в одной ночной рубахе, я вытолкал за дверь полусонную Сару, схватил в охапку всё, что висело на вешалке, тоже покинул помещение. Землетрясение!