Эксбиционист

Вологдин Иван

С Виктором Геннадьевичем удалось договориться – маму стали пускать раз в неделю, аргументируя такую редкость визитов, необходимостью Сергея пребывать в состоянии покоя. Вместе с мамой несколько раз приходил и отец, но он больше молчал, стараясь своим вниманием, а тем более жалостью не оскорблять своенравное дитя.

Больше посетителей не было.

Иногда становилось настолько скучно, что на излёте первого месяца пребывания в больнице, Берлов наступил на горло своим принципам и восстановил страничку в одной популярной, социальной сети. Из-за этого пришлось выполнить целый ряд операций, вплоть до самофотографирования,

так как администраторы сети считали, что за время столь долгого отсутствия, старый хозяин никак не может вернуться вновь. Тем не менее, спустя несколько дней интенсивной переписки, он вернул свои права на аккаунт.

Диалоги в социальных сетях – это прямые мосты в собственное прошлое. Восемь лет назад у Сергея ещё были друзья, общие беседы и шутки, понятные только узкому кругу общения. Были и девушки, с которыми Берлов старался завязать отношения. Всё это вновь открылось перед его глазами, на белых страницах виртуального мира.

Грусть воспряла в душе. Только вместо острого желания уйти в монастырь, она вызвала не менее острое желание социализироваться. Выбрав из виртуального облака хранения данных, наиболее приемлемое фото за рабочим столом в собственном кабинете, Сергей обновил аватар, перетряхнув информацию о своей странице до основания. С каким-то остервенением, он скрупулёзно заполнял каждый предложенный пункт, словно стремился рассказать о своей жизни узкому кругу заброшенных страниц – друзья, либо давно завели новые, либо вовсе удалили его из своих контактов. Те единицы реальных пользователей, которые всё-таки сохранились в виртуальных друзьях, несмотря на долгие года отсутствия, никак не прореагировали на возрождение страницы Берлова.

Излив душу, Сергей успокоился и более трезво взглянул на восстановленный аккаунт: «Какие возможности скрыты в нём? Какие горизонты? Что может дать мне эта игра в социальность?» Первые, резонные вопросы, на которые он не находил ответов, зароились в голове высматривая перспективы.

Подобная, хаотичная активность головного мозга объяснялась длительным отсутствием банкира в знакомой среде – не с кем было конфликтовать, вести переговоры, некому рекламировать кредитные продукты. К тому же не было цели – тёплое место в управлении стало таким же недосягаемым после навязанной помощи Басалаева, как луна на небосклоне для обычного человека.

«Как звали моего спасителя?» – вопрос, спасательным кругом, всплыл в голове человека, который сейчас медленно тонул в болоте личного отчаяния, – «кажется Василий. Что я ещё знаю о нём, кроме того, что он представитель чисто рабочей профессии? По виду он мой одногодка. Допустим. Живёт в Иркутске. Допустим. Давай, Серёжа, думай головой!»

Запрос за запросом. Медленное, монотонное просматривание страниц. Три часа беспрерывной работы и один из тысяч Иркутских Василиев был найден. Нужный Василий.

– Так значит твоя фамилия Капустин, – как старому, доброму другу улыбался Сергей, глядя в экран телефона, – и ты работаешь сантехником-наружником. Что ж. Это достойная профессия для героя. Окончил ПТУ. Работал автомехаником. Занятно.

Фотографии, выложенные Василием в общий доступ, раскрывали его как человека широчайшего круга интересов. Сергей ожидал полного разочарования от личности спасителя, но вместо этого находил всё больше поводов восхищаться им. Действительно, Капустин не оканчивал институтов, однако данное обстоятельство никак не сказывалось на масштабах его личности.

Чем только Василий не увлекался! Походы по местным сопкам в любую погоду, ночёвки у костра на берегу Байкала, гитара, велопробеги и марафоны. И ни одной фотографии с сигаретой или бутылкой пива в руках. Сергей понял – его спаситель, личность столь многосторонняя, что у него попросту не оставалось время на учёбу или медленное, поэтапное выстраивание карьеры. Василий Капустин был полной противоположостью расчётливому и холоднокровному Сергею Берлову, и именно поэтому его свободный образ жизни так притягивал в белоснежной темнице персональной палаты.

Вкладка «родственники», раскрыла наличие у Василия сестры. Да какой сестры! Высокая, стройная, рыжеволосая девчонка лет двадцати пяти, своими большими, зелёными глазами заглянула прямо в душу с экрана телефона, очаровывая своим виртуальным образом. И имя под стать – Василиса. Старинное, русское, редкое имя, в котором сплелись воедино образы венков на воде, дымные столпы печей средь просторов заснеженной тайги и терпких, нежных рассветов над осенним полем.

С братом их единила только фамилия и цвет волос. Однако она была столь прекрасной на вид, что если бы не прямая ссылка на сестру в социальной сети, Белов бы ни в жизнь не поверил, что они родственники, даже если бы увидел их рядом.

– Неформалка, – улыбнулся Сергей, оценивая доступную, скупую информацию профиля.

Рок фестивали. Постоянные поездки с друзьями по городам России. Интересные, самые необычные знакомства по всему миру. Василиса то представала перед глазами Сергея в образе фанатки, одетой в кожу и с бондарной, то становилась спортсменкой на пробежке, то прилежной ученицей за партой института. Сестра Капустина оканчивала заочное отделение института по направлению психологии, параллельно работая официанткой в местном кафе.

Клик по экрану, перелистывание фото и Берлов присвистнул от удивления. Не каждая девушка или женщина способна выложить кадры с эротической фотосессии в сеть. Стройная, гибкая спина. Роскошные, налитые бёдра. Аккуратная грудь второго размера и подтянутый, рельефный живот. Всё это великолепие было отражено на нескольких фотографиях Иркутского мэтра замершего мига, по фамилии Емельянов.

Василиса не стеснялась показывать себя перед объективом камеры. При этом она делала это столь естественно, принимая выгодные позы, что если в чёрно-белых фотографиях и присутствовала пошлость, то совсем немного, хотя на границе света и тени, на одном кадре Берлову даже удалось разглядеть ровную, тонкую полоску лобковых волос, уходящих в загадочную темноту.

– Улыбаетесь, Сергей? – Виктор Геннадьевич вошёл в палату бесшумно, с порога разглядывая необычное эмоциональное состояние своего мрачного и угрюмого пациента.

Стыдясь своих неожиданных эмоций, проявившихся в слегка приподнятой простыне, Берлов спрятал телефон и вопросительно посмотрел на своего лечащего врача:

– Уставом больницы запрещено?

– Вот теперь узнаю вашу натуру, Сергей Иванович, – грустно улыбнулся доктор, – мне пришли последние анализы и рентгеновские снимки. Кости голеней срастаются хорошо – в вашем организме скрыт большой потенциал выздоровления. Вскоре, мы отправим вас долечиваться дома. Надеюсь, я порадовал вас этой маленькой новостью.