Эксклюзивный мачо

Полякова Татьяна Викторовна

– Не сходи с ума.

– Нет, в самом деле. Кто он? Неужто Дед?

– Вечер явно не удался, – с прискорбием кон­статировала я, поднимаясь. Тимур взял меня за руку.

– Уговорила, за шарик не пьем. Выпьем за уда­чу, против этого ты возражать не будешь?

Шли дни, а ничего не случалось. Тагаев покинул мое жилище, и это было единственным радостным событием. Из ресторана я поехала одна, а он пома­хал мне ручкой. Илья Лихов в своей квартире не по­являлся, из города он, похоже, исчез. За Лерой уста­новили наблюдение, но результатов оно не дало. Женщина практически

не выходила из дома, опла­кивала мужа.

– Может, дамочка и Лихова того… – ворчал Артем, – чтоб окончательно концы в воду. Ольга, а если доказательств не найдем? Это что ж получится?

– Идеальное преступление, – язвила я. – До­гадаться догадались, а доказать не можем. Будет про­живать мужнины деньги и посмеиваться над нами.

В конце недели объявился Тагаев. Мы с Сашкой только что вернулись с прогулки, Тимур заглянул в кухню, а я чертыхнулась.

– Слушай, я тебе что, ключи давала?

– Зачем? У меня свои. Тебе замок надо сменить. Займусь, когда от ментов отмажусь. – Я собралась ответить колкостью, но тут он сообщил: – Лихов жив-здоров. Мои ребята нашли его. Отсиживается у школьного дружка на даче. Своим сказал, что бабка в Таганроге померла. Бабка правда померла, два года назад. Звони своему менту, пусть забирает.

– Что он ему предъявит? Так не пойдет.

– А как?

– Будем надеяться, что он свяжется с Лапши­ной. То, что жив, – хорошо, есть надежда. Не ее к нему, так его к ней потянет, денег захочется.

– Не могу я ждать, у меня дел по горло. С тобой или без тебя, но я…

– Хорошо. – Было ясно: разубеждать его – дело зряшное. – Можно попробовать один старый прием.

Парень вынырнул из темноты неожиданно, я едва не вскрикнула.

– Все тихо, – шепнул он Тагаеву. – В доме один. Прячется, свет не зажигает.

Кроссовки промокли от росы, я зябко ежилась. Машину мы оставили на шоссе, чтобы не привле­кать внимания.

– Озябла? – спросил Тагаев.

– Нет, просто нервничаю.

Серые тени скользнули в темноте, я напряжен­но вслушивалась. Что-то грохнуло, раздался звон разбитого стекла, и вновь тишина, от которой закладывало уши.

– Тимур, – тихо позвали из темноты, он взял меня за руку, и мы пошли к дому.

В сенях горел свет, дом был большой. В кухне толпились человек пять мужчин, при нашем появ­лении они расступились, и я увидела на полу скованного наручниками парня. Он поднял голову и с ненавистью обвел присутствующих взглядом. Воло­сы его не были собраны в пучок на затылке, как в первую нашу встречу, он пытался отбросить их со лба, а они рассыпались по плечам. Вопреки завере­ниям Аллы, красавцем он мне не показался, может, потому, что лицо его перекосилось от бешенства. Правда, волосы действительно были на редкость хо­роши.

Его рывком подняли и посадили на стул.

– Советую тебе проявить благоразумие, – ска­зал Тагаев, устраиваясь на лавке возле стены.

– Я не знаю, где Сотник. Он прячется, – ог­рызнулся парень. – Я человек маленький, мне не докладывают. Клянусь, не знаю.

– Да бог с ним, с Сотником, – отмахнулся Тимур. – Найдем. Ты лучше расскажи, как девке гор­ло на яхте перерезал.

– Какой яхте? Вы что? Да я знать не знаю…

– И на острове не был? – вмешалась я. – На Марьиной Губе?

– Может,

и был когда… Слушайте…

– Это ты послушай. На острове тебя видели. У меня есть два свидетеля.

– Да я даже не понимаю, о чем вы.

– Что ж, – вздохнул Тимур, – желаешь дурака повалять, пожалуйста. У нас дамочка есть, мы тут такой концерт закатим. Дай-ка мне телефон.

Я набрала номер и протянула телефон Тимуру, наблюдая за Ильей. Он испугался, он очень не хотел это показать, но он испугался.

– Привет, – начал Тагаев. – Неважно, кто го­ворит, ты, главное, слушай. Твой дружок у меня, си­дит к стулу привязанный и кровью блюет… Заткнись, я сказал, и слушай. Бабки срубили, а поде­литься? Значит, так, пятьдесят штук завтра, если нет, я его башку тебе по почте пришлю, а его признание в ментовку. Позвоню завтра в десять, будь готова.

– Я ничего не понимаю, – пробормотал Илья.

– А тебе и не надо, – отмахнулся Тимур. – Си­ди, отдыхай. Здесь есть погреб? – спросил он одно­го из парней, выходя на крыльцо.

– Есть.

– Посадите его туда. Дежурить по двое, глаз не спускать. Я бы на его месте очень постарался смыть­ся, а парень он шустрый, это заметно.

Погреб проверили и заперли там Илью.

– Нам здесь до утра торчать не обязательно, – сказал Тимур, но я предпочла остаться.

Рано утром, когда дачный поселок пребывал в сладкой дреме, Илью перевели в дом. Руки его по-прежнему были скованы наручниками. Самого его привязали к стулу, окна в комнате закрыли ставня­ми и для надежности забили гвоздями. Он уже не пытался скрыть беспокойства, затравленно следил за стрелкой часов.

– Чего вы хотите? – спросил он нервно.

– Я тебе уже сказал, – удивился Тагаев.

– Но…

– Все, парень, отдыхай. Говорить будем с твоей бабой. Засуньте ему кляп, чтоб не вздумал орать.

В десять Тимур позвонил Лере. Назвал адрес, куда она должна была привезти деньги.

– У тебя два часа, – добавил он сердито и от­ключился. – Она успеет? – точно сомневаясь в этом, спросил он, обращаясь ко мне.

– Банк уже открыт, должна успеть. – Я набрала номер Вешнякова. – Артем, приезжай срочно. На месте объясню.

Я вышла встречать его на дорогу, чтоб он нена­роком не проехал дом. Увидев Тагаева, Вешняков скрипнул зубами и возмущенно заявил:

– Ты совсем обалдела, что ли?

– Не ори. Он сейчас уедет, а завтра сдаваться придет. Его честное слово тебя устроит?

– Что ты вытворяешь? – покачал головой мой несчастный друг.

– Лапшина должна привезти деньги.

– А вдруг она уже звонит в милицию?

– Так ты об этом быстро узнаешь. Сказать чест­но, я буду очень рада, если ошиблась в ней.

– Пусть твой ТТ шпану свою забирает и валит отсюда. А я сейчас ребят вызову. В случае чего будет выглядеть так, что мы освободили одного бандита из рук других. Я, между прочим, о тебе беспокоюсь… глаза б мои тебя не видели.

– Мы здесь неподалеку будем, – убираясь вос­вояси, шепнул мне Тимур. – Присмотрим на вся­кий случай.

Ребята Вешнякова прибыли в рекордные сроки. Теперь я смотрела на стрелки часов, торопила время.

– Намылят нам шею, и поделом, – ворчал Вешняков.

<