Экспедиция инженера Ларина
Шрифт:
Ларин настроил передатчик. В кружочках замерцали зелёные огоньки.
— Я — «Ураган», я — «Ураган», — медленно говорил Ларин. — Поленова, слушайте меня. Поленова, слушайте меня. Приказываю вернуться на траулер! Включите передатчик. Включите передатчик…
Надев наушники, Ларин стал нетерпеливо ждать. Секунда, другая… минута… Зелёные огоньки в кружочках.
Тихое жужжание. Лёгкие щелчки в аппарате. Ларин вновь придвинул микрофон.
— Поленова, где вы? Поленова, где вы?
Эфир молчал. В голову лезла всякая чертовщина.
— Молчит…
Вдруг рация пискнула и приняла три коротких звука. Позывные Поленовой!
— Жива,
Ларин снял наушники и с тревогой посмотрел на подводников:
— Товарищи, она заплыла в бухту. Надо её найти.
Сашу по-прежнему окружал синий сумрак. Она ножом пробивала себе дорогу, чувствуя, как неприятный холодок заползает в сердце. Саша опустила нож, чтобы отдохнуть, и скользкие водоросли тут же сомкнулись над ней. И ни одного живого существа поблизости. Даже маленькие юркие рыбки исчезли. Кругом заросли ламинарий — бурых водорослей, драгоценной морской капусты. Говорят, в дальневосточных морях она занимает площадь в девяносто тысяч гектаров и с этого подводного «огорода» ежегодно можно собирать по полтора миллиона тонн урожая. Богатство огромное. Но сейчас это богатство не хотело выпускать девушку. Гибкие змеевидные стебли обвивались вокруг ног, рук, и в душе Саши стал нарастать страх.
Ларин предупреждал Соболева: случится под водой беда — обдумай всё хладнокровно, не паникуй. «Вот именно, не паникуй, Поленова», — приказала себе Саша.
К правой руке, в которой был нож, извиваясь, приближалось гибкое чёрное тело. Змея! Саша рванулась, взмахнула ножом и ударила. «Змея» оказалась самой обыкновенной ламинарией, может быть лишь потолще стеблем.
И снова Саша двигалась вперёд, без устали работая ножом. Наконец заросли начали редеть, она всплыла на поверхность и зажмурилась: дневной свет был ослепителен. Какие тут изумительные светло-золотисгые краски! Саша будто впервые видела яркую голубизну неба, перистые облака. Разве столько оттенков бывает у подводного растения, как вон у того единственного дерева, что растёт на скале! А какая тут далёкая и отчётливая видимость — километры!
Но где траулер? Кругом отвесные берега. Саше казалось, что она находится на дне громадной бочки с почерневшими и отсыревшими стенами. По ним не поднимешься. Что же делать? Запас воздуха на исходе. К траулеру она не доплывёт. Недалеко лежал островок, такой аккуратный, нарядный. На зеркальной глади бухты он выглядел как новенький пятачок, случайно брошенный на площади.
Саша уже собралась нырнуть, как в ушах её раздался медленный шёпот. Голос, был глухой, отдаленный:
— Я — «Ураган», я — «Ураган». Слушайте меня… Слушайте меня…
Только сейчас Саша до конца поняла, какому риску себя подвергала. Она перевернулась на спину и долго лежала неподвижно. Одна, совсем одна.
Отдохнув, она поплыла к острову.
Через каменные ворота моторка выскочила в круглую бухту. Сердце Соболева замерло в восхищении. Бухта переливалась синевой, как только что залитый каток. Лодка врезалась в эту синь и начала выписывать зигзаги. За кормой, как шлейф, тянулся след.
Звонко рокотал мотор. Звуки ударялись в отвесные берега, падали обратно, отскакивали и вновь натыкались на скалы. Звукам не было выхода из каменной бочки. Они носились в ней, наполняя воздух всё усиливающимся гулом.
Соболев повернул голову и во всё горло крикнул Щербаню, чтобы тот уменьшил скорость лодки. Щербань широко открывал и закрывал рот, словно рыба, выброшенная на берег, а слов не было слышно. Соболев погрозил Щербаню кулаком: вот, чёрт, несётся! При такой скорости не только пузырей, но и бревна не увидишь.
Моторка, обогнув небольшой островок, помчалась к воротам бухты. Здесь Щербань заглушил мотор. У Соболева рябило в глазах от напряжения. Он потёр их, потом взглянул на воду. Пузыри! Он надел на нос зажим, натянул маску, сунул мундштук в рот и нырнул в воду.
— Куда? — крикнул Щербань.
Раскаты эха стихли. Щербань закурил сигарету. Бухта лежала гладкая, блестящая. Фляга в руках Щербаня тоже была гладкая. Он запрокинул голову и сделал несколько глотков; крякнул и вновь сунул в рот сигарету.
Вдруг в наступившей тишине раздался пронзительный свист. Щербаня словно укололи иглой. Он быстро повернулся, посмотрел на бухту. Свист повторился.
— Кого это ещё принесло? — проворчал он, включая мотор.
Саша плыла к острову. На глазах менялся подводный пейзаж, из буро-красного превращаясь в зелёный. Значит, недалеко берег. Саша делала короткие сильные гребки ластами, держа руки у бёдер, чтобы увеличить обтекаемость тела.
У берега плыть стало труднее. Вода, прошитая тонкими зелёными стеблями растений, была неподвижна и не хотела пропускать Сашу. Снова пришлось пустить в ход нож. Саша орудовала им сосредоточенно, упрямо, резала и рвала водоросли, продиралась сквозь них, словно через стог соломы. Отдыхала чаще, чем этого хотелось бы. Во время одной такой минутной передышки она услышала какой-то шум. Звуки были глухие и тяжёлые. Усиливаясь, они заполнили весь подводный мир. Саша всплыла на поверхность. Прямо на неё мчалась моторка. Саша стала махать рукой, но её не заметили. Моторка прошла стороной, обогнула островок и повернула назад.
Теперь Саша могла надеяться только на себя, на свои силы и ловкость пловца.
До берега было недалеко — полсотни метров. Ещё немного усилий — и она ступит на землю, Чтобы ускорить приближение желанной минуты, нырнула. Незаметно надвинулась стена водорослей. Раздвигая их руками и ногами, Саша плыла на небольшой глубине и скоро почувствовала, что задыхается. Она судорожно втягивала воздух — воздуха не было. Кружилась голова. Скорей наверх! Сорвать маску! Саша рванулась, но цепкие водоросли будто того и ждали — облепили, опутали всё тело. Перед глазами завертелись красные обручи, потом они слились в одно огненное колесо. Уже не помня как, протянула руку за спину и открыла перепускной клапан секции баллона с аварийным пятиминутным запасом воздуха. Глубокий вдох — и она открыла глаза. Почувствовала, как в лёгкие льётся свежий, прохладный воздух, как проясняется голова, оживают руки.
Как хорошо, когда много воздуха! Глотай его, живи! А когда его всего на пять минут жизни? Что тогда?
Саша изо всех сил освобождалась от пут. Вдох — взмах руки и гребок ногами. Выдох — ещё взмах и ещё гребок… Как быстро, однако, летит время. Осталось всего две минуты жизни. Вдох — гребок и выдох — гребок… Последняя минута… Как ненавистны эти водоросли! Неужели не выбраться? И вдруг сердце начинает радостно колотиться: водоросли расступились. Вдохнув остатки воздуха, Саша рывком взяла последние метры и уцепилась за искривлённый ствол дерева. Спасена! Шумно выдохнула и сорвала с головы маску.