Экспедиция инженера Ларина
Шрифт:
Вдруг впереди океан начал фосфоресцировать. Маленькие светлячки то исчезали, то вновь появлялись, наконец слились в одну сплошную сияющую полосу. Светлая полоса вытягивалась в длинную ленту, суживалась, выбрасывала в стороны отростки, потом приняла форму полукружья. Словно какое-то фантастическое чудовище, охватывая корабль, двигалось навстречу.
В рубку вошел Усков. Некоторое время он молча смотрел на приближающуюся светлую ленту, потом приказал:
— Как только войдём в косяк, ложись в дрейф.
— Есть ложиться в дрейф! — чётко ответил Вершинин.
Ларин и Усков спустились на палубу, где шли последние приготовления к лову. В темноте мелькали силуэты людей, слышались шорохи. Поленова, облокотившись о борт, не могла оторвать взгляда от океана: она никогда не думала, что движущийся косяк сельди может светиться ночью.
— Вы готовы? — тихо спросил Ларин.
— Да, — ответила Саша и спустилась в открытый трюм.
А Володя Данилов никак не мог побороть охватившего волнения. Он не понимал Кузьму Степановича: тот, как ему казалось, был равнодушен ко всему, что происходило вокруг, и вполголоса рассказывал о разных приключениях, случившихся с ним в молодости. Не догадывался юноша, что боцман просто хотел отвлечь его. Данилов косился на белые кнопки на чёрных эбонитовых розетках, освещённых лампочкой под колпачком. Одна кнопка для спуска подхвата, другая — для подъёма, третья — для разворота стрелы. Есть ещё штепсель для включения и выключения света. Володя больше всего боялся перепутать кнопки. «Левая — спуск, средняя — подъём, правая — разворот. Левая — спуск, средняя — подъём, правая — разворот», — шевелил он губами. Вздрогнул, почувствовав на плечах чью-то руку.
— Вы что шепчете? — спросил Ларин. — У вас всё в порядке?
— Вс-с-ё в п-порядке, — еле выговорил Данилов.
— Что с вами? Заболели?
Страх сковал Данилова. Он не мог выговорить ни слова, зубы стучали. «Отстранит, сейчас отстранит от лова», — неотступно стояло в голове.
— Волнуется парень, Василий Михайлович, — заступился боцман.
Ларин взял Данилова за правую кисть. Она дрожала.
— Да что вы, в самом деле! Успокойтесь, — сказал Ларин. — Стыдно так волноваться, вы же мужчина. Ну! Всё будет хорошо. Поняли? Хорошо!
— Понял, Василий Михайлович, — Данилов глубоко вздохнул и смахнул слезу. — Я боялся, что вы меня отстраните от лова.
— Я понимаю ваше волнение…
Вдруг траулер метнулся влево, потом вправо. Боцман чертыхнулся. «Что они там в рубке? Может, что с рулевым тросом?» — подумал Ларин, вглядываясь в приближающийся косяк рыбы. Траулер продолжал выписывать зигзаги.
ГЛАВА 19 ПОДЛОСТЬ
А в рубке происходило вот что.
Соболев нёс вахту в качестве ученика штурвального. Попав первый раз в рубку, он решил подружиться с Новиковым — свой же парень, комсомолец, поговорил с ним начистоту и просил забыть «урок бокса». Новиков криво улыбнулся и неохотно сказал, что он готов помочь. Соболев полвахты следил за Новиковым, запоминал, как тот выполнял команды вахтенного капитана, как поворачивал руль… А потом попросил:
— Дай-ка я попробую.
— Не рано ли? — насмешливо спросил Новиков и отступил в сторону.
Чувствуя на себе недружелюбный взгляд, Соболев взял штурвал. Вершинин, молча наблюдавший эту сцену, покачал головой: примирения не состоялось. Новиков не принял протянутой руки дружбы. «Из Соболева выйдет отличный штурвальный. С таким любой шторм выдержишь», — подумал Вершинин, глядя на широкую спину юноши, и скомандовал:
— Право руля!
Соболев повернул штурвал не так уж сильно, но траулер дал резкий рывок.
Новиков заорал:
— Что ты делаешь?!
— Подожди, Новиков, — сказал Вершинин. — Лево руля.
Напрягаясь, нервничая, Соболев и на этот раз слишком сильно повернул штурвал. Траулер сделал ещё рывок.
Новиков грубо оттолкнул его:
— Хватит! Это тебе не кулаками размахивать.
— Не отойду, — упрямо мотнул головой Соболев. — Теперь я знаю, как надо. Руль очень лёгкий…
— Иван Константинович меня будет ругать, а не тебя, — Новиков перехватил у Соболева штурвал и выправил траулер.
— Ну и силища у тебя, Вася, — весело сказал Вершинин. — Ты же не жернова ворочаешь.
— Я на Каспии катера водил. Рули там тугие были.
Вершинин молча отстранил Новикова. Взял в руки штурвал.
— Смотри, Соболев, — сказал он, поворачивая штурвал то вправо, то влево. Траулер плавно менял курс. Уступая место Соболеву, Вершинин предупредил: — Только без силовой борьбы. А мы с Новиковым покурим.
До конца вахты Соболев простоял у штурвала.
— Для начала неплохо, — одобрил Вершинин и на прощание дружески похлопал Соболева по плечу. — Смотри, Юра, ещё несколько уроков — и твой ученик перегонит тебя.
Новиков вежливо улыбнулся и пренебрежительно сказал:
— Я скоро буду капитаном. А ему…
Лживой улыбкой он старался скрыть раздражение, вызванное успехами Соболева. Не любил Новиков, когда его обгоняли или хвалили других. После вахты он излил душу перед Щербанем.
Тот, выслушав его, сказал:
— Таких надо осаживать, не давать забегать вперёд.
— Легко сказать, когда Вершинин за него!
— Не будь салакой, Юрка, — Щербань прищурил цыганские глаза. — Мне тоже дали ученика, знаешь, этого рыжего, так я его быстро вытурил. Зачем он мне? Чтобы мои деньги получал?
— Какие деньги?
— Такие. Завтра-послезавтра начнём ловить рыбу. Это же верный дополнительный заработок. На берегу лишние денежки не мешают. А твою долю пополам будут делить: одну половину тебе, другую — Соболеву. Понял?
Новиков любил деньги… Когда они водились у него, он увереннее чувствовал себя, твёрже ставил ноги. Жить просто, как все, ему казалось неинтересным. Он, как говорил сам, хотел одеваться с «шиком», гулять с «шиком», любить с «шиком». Для этого нужны были деньги и ещё раз деньги.
— Делиться с кем-то… Такая перспектива мне не улыбается, — с кислой миной промолвил Новиков.
— Не узнаю тебя, дружище, — засмеялся Щербань. — Надо сделать так, чтобы Соболева отстранили от работы. Хочешь, подскажу? Магарыч на берегу.
— Ну? — нетерпеливо взглянул на него Новиков.
— Ты же на первой вахте, ночью. Вот и воспользуйся. — Щербань достал из шкафа железную державку и подбросил на руке.
— Что это? — подался вперёд Новиков.
— Штучка, — небрежно сказал Щербань. — В позапрошлом году я начал плавать на «Урагане». Капитаном был некий Моринов. Чудак такой, сумасброд. Всё мечтал о совмещении профессий вахтенного начальника и штурвального. Всех штурвальных списал на берег, а у штурвала поставил своих помощников. Сам понимаешь, во время замёта трала у дежурного капитана не всегда руки доходят до штурвала. Вот и предложил капитан изготовить мне вот эту штучку. Ею закрепляли штурвал, чтобы траулер не рыскал. Понял? На, бери.