Экспедиция в Лунные Горы
Шрифт:
Джон Спик зашевелился и сел.
— Дик, — простонал он, — извини. Извини за все. — Он коснулся бэббиджа, вставленного в череп. — Все эта проклятая штука. Каждый раз, когда я завожу ее, она решает за меня. С ней я как наркоман. Невозможно остановиться.
— А сейчас? — вяло спросил Бёртон. Он чувствовал себя далеким. Отключенным. Сломанным.
— Она настроена на то, чтобы попасть сюда, — ответил Спик. — Проклятый прибор должен был заставить меня добыть черный алмаз для союза технологистов и развратников. Ты убил сумасшедшего, стоявшего за всем этим делом, но принуждение никуда не делось, и, поскольку у меня не осталось спонсора, бэббидж заставил
— Прусское правительство.
— Да. Я привел сюда Цеппелина, и, как только я оказался здесь, устройство, выполнив свою функцию, остановилось.
По его лицу пробежала волна мучительной боли.
— Я все еще наркоман, Дик. В крови горит желание опять завести его. Но Бэббидж вставил в него ловушку. Если я использую его еще раз, включится временной механизм, и он взорвется.
Внезапно Герберт Спенсер шевельнулся и шагнул вперед, потом заговорил нехарактерно четким голосом:
— Человек, о котором вы говорите, очень любил свои изобретения, верно? И он ставил ловушки только для того, чтобы помешать остальным открыть тайну их создания. — Он направил пистолет на королевского агента. — Револьвер замечательно действует, пока я держу его, сэр Ричард. Не кажется ли вам крайне прискорбным, что силы разрушения так часто используются, чтобы закончить чью-то жизнь.
Бёртон ахнул и схватился за руку Траунса, в поисках поддержки.
Спенсер издал странный трубный звук, быть может хихикнул.
— Сделать вид, что кончился завод — не очень оригинальный трюк, но достаточно эффективный. Как вы видите, в моей главной пружине еще есть достаточно силы.
— Что... в какую игру ты играешь, Герберт? — заикаясь спросил Бёртон. — Почему не помог нам?
— Песня должна быть спета как положено.
— Песня? О чем ты говоришь?
— Песня нагов. Давайте не будем спорить. Демонстрация будет намного более эффективной. Если вы все подойдете к тому голубому кристаллу... — Латунный человек указал револьвером на стену пещеры, где из пола поднималась высокая аметистовая колонна. Все молча подчинились. За колонной находилось низкое отверстие, достаточно большое для того, что в него мог проползти человек.
— Вы первый, мистер Спик, — сказал Спенсер. — Потом вы, Уильям; вы последний, сэр Ричард.
Один за другим они поползли по проходу, освещенному фосфоресцирующим светом и мало чем отличавшемуся от извилистой трубы.
Бёртону пришлось подавлять растущий в нем страх. Он иррационально боялся замкнутых пространств. Уже дорога в грот была достаточно плохой, но эта — намного хуже.
Пока они медленно ползли по проходу, заводной человек начал объяснять:
—Фактически я не Герберт Спенсер, и никогда им не был. Да, когда он умер рядом с камбоджийскими камнями, его сознание запечатлелось в них, как он и думал, но у него никогда не было силы оживить это механическое тело. Это сделал я, использовав его личность как мост — или фильтр, если вам угодно — через которую общался с вами. Боюсь, Спенсер полностью подавлен. Бедняга! Я чувствую его разочарование, его желание помочь вам.
— Тогда кто вы? — спросил королевский агент, пытаясь заставить голос не дрожать.
— К'к'тиима, верховный жрец нагов.
Бёртон, чей ум отказался работать после гибели Суинбёрна, попытался понять смысл этого открытия.
— Вы мне снились. И ваш голос звучал иначе.
— Я уже говорил, что использовал сознание Герберта Спенсера, чтобы общаться с вами. Я могу трепаться как он, если вам будет чертовски удобнее.
—
— Еще немного, джентльмены. Мы почти на месте.
Спустя несколько мгновений три человека вышли из туннеля и встали на ноги. И застыли, парализованные, с бьющимися сердцами и широко распахнутыми глазами.
Перед ними открылось совершенно невероятное зрелище.
Они стояли на полке, находившейся в сотнях футах над полом огромной пещеры, залитой странным лазурным светом; и если предыдущая казалась магической, то эта — сверхъестественной!
В ее центре поднимался массивный мегалитический храм. Его стремящиеся ввысь стены, шпили и колонны были украшены сложными геометрическими рисунками и фризами. Англичане в восхищении глядели на широкие арки и изогнутые галереи, на изображения горгулий, а также львов, буйволов и других — уже вымерших — животных. Толстая центральная башня поднималась к потолку и сливалась с ним.
Весь храмовый комплекс — множество пристроек теснилось вокруг основания здания — был вырезан из твердого камня; несколько долгих минут Бёртон, Траунс и Спик стояли, пораженные, молча спрашивая себя, каким образом было построено это восьмое — и самое выдающееся! — чудо света.
Из туннеля позади них выбрался механический человек, и Спик, придя в себя, прошептал:
— Я не знал! Я не заходил так далеко! Дважды я был в гроте и оба раза меня уволакивали оттуда странные создания.
— И когда ты видел Глаз? — спросил Бёртон.
— Никогда. Физически, я имею в виду. Но у меня было видение, и очень ясное.
— Что? Мы прошли через все только из-за видения?
— Я внедрил его в голову мистера Спика, — сказал К'к'тиима.
— Создания? — спросил Траунс. — Ты сказал, что тебя уволакивали создания, Спик?
— Да. Это.. это... это...
— Батембузи, — прервала его латунная фигура. — Очень давно они служили нагам и создали империю, которая покрывала все Области Озер, но сейчас вот это... — он махнул рукой на храм, — все, что осталось от нее осталось. Их дом. — Он указал рукой с револьвером направо. — Там полка понижается и вдоль стены спускается к полу. Идите туда, пожалуйста.
Все медленно — учитывая состояние левой ноги заводного человека — пошли направо.
Полка сузилась до узкой тропинки, и они шли, держась за стену.
— Разрешите мне немного рассказать вам о нагах, — сказал К'к'тиима. — Очень много лет назад мы жили там, где упали три Глаза: здесь, в Южной Америке и на континенте Кумари Кандам; и хотя все три наши колонии находились очень далеко друг от друга, мы — при помощи алмазов — были связаны Великим Слиянием.
— Пока не пришел брамин Каудинья, — пробормотал Бёртон.
— А, конечно, вы знаете легенду. Да, ваш шпион, Каудинья, расколол глаз Кумари Кандама на семь частей, вызвав физическую смерть всех нагов, живших на том континенте. Конечно, их сущность запечатлелась в камнях, но теперь они отделены от других, потому что в это мгновение оба остальных Глаза были целы.
— То есть ваше Великое Слияние требует, чтобы все три Глаза находились в одинаковом состоянии.
— Вы правы.
Группа прошла уже полпути вниз. Впереди шел Спик, погруженный в себя и мучающийся; за ним Траунс, слушающий то, что он считал сказкой; третьим Бёртон; замыкал колонну заводной человек, хромавший на сломанной ноге, но не отводивший пистолета от затылка исследователя.