Экспедиция в Лунные Горы
Шрифт:
— Спасибо, Алджи, — сказал Бёртон и продолжил: — Ригби и я участвовали в восточно-индийской компании Восемнадцатого бомбейского полка в Скинде и с самого начала он проникся ко мне иррациональной ненавистью. Так что, как только мы приземлимся в Африке, у нас будет много неприятностей с ним.
— Королевский агент! — рявкнул Честон. — Власть!
— Иметь власть — это одно, — ответил Бёртон, — но ожидать от человека вроде Ригби уважения — совсем другое.
За следующий час он не сказал ни слова, и даже когда их пригласили поужинать вместе с капитаном, исследователь казался
Бёртон зажег лампу, поставил ее на пол, потом разделся, помылся, надел пижаму и завернулся в джуббу. Потом зажег черуту, опустился в кресло и расслабился, погрузившись в медитацию.
Сигара погасла.
Прошло два часа.
Он не шевелился.
Потом: Здесь!
Слабый шум, едва слышный скрип.
Он ждал.
И опять едва различимый скрип.
Протекло еще несколько минут.
— Ты должен был попросить, прежде чем позаимствовать у сестры Рагхавендры «Поэмы и Баллады».
Молчание.
Он опять заговорил:
— Ты сделал из Винсента Снида козла отпущения. Не могу сказать, что мне жалко этого негодяя, но почему? Чего ты добиваешься?
Тридцать секунд молчания.
Наконец послышался слабый шепоток:
— Отвлечения, капитан Бёртон.
— Так ты здесь. Привет, парень! Правильно ли я решил, что Снид и Вилли Корниш протащили тебя контрабандой на корабль в замененной секции трубы?
— Да. Я приказал предыдущей паре чистильщиков воронок повредить секцию, чтобы мне было легче проникнуть на корабль.
— Итак: Жук, глава Лиги трубочистов, находится на пути в Африку. Весьма эксцентрично, и, насколько я могу судить, должна быть очень хорошая причина для того, чтобы ты вышел из своей трубы. Отвлечение, ты сказал? Кого ты пытаешься отвлечь, и от чего?
Бёртон встал, вышел на середину каюты и взглянул наверх. За решеткой вентиляционной трубы что-то смутно шевелилось.
— Не поднимайте лампу вверх, — предупредил его голос.
— Я и не собираюсь. Я знаю, что ты ненавидишь свет.
— Один из моих мальчиков был убит.
— Кто?
— Бинго Строукс. Ему было десять лет, и он — редкий случай! — не был сиротой. Но его отец так плохо с ним обращался, что Бинго часто сбегал в камины.
— А. Теперь я понимаю. Он почистил камин в доме в Илфорде, а потом вернулся обратно, чтобы украсть немного еды и спокойно поспать в трубе.
— Совершенно верно, капитан. И, лежа там, заметил пять человек, заговорщиков. Четверо были пруссаками, но, к счастью, они говорили по-английски с пятым, англичанином. Этот пятый должен был убить вас, капитан, а в случае неудачи вызвать крушение корабля. К сожалению Бинго выдал себя, его подстрелили, но он сумел убежать. Он добрался до меня, но было уже слишком поздно. Он истек кровью, но успел повторить мне все, что слышал.
— То есть саботажник до сих пор на свободе?
— Да, но я не знаю, кто именно. Я сделал так, чтобы меня пронесли
— Ты так хорошо знаком с оборудованием Орфея?
— Я очень много прочитал о нем.
Бёртон на мгновение задумался, потом сказал:
— То есть ты предупредил нас о том, что на борту саботажник, сам организовав практически безвредную диверсию?
— Да, и, в результате, прусскому агенту стало трудно — если не невозможно — что-то сделать, потому что ваши люди на стороже и не пропустят ничего подозрительного. Таким образом я обезопасил первую часть вашего пути. Потом я оставил подшипник в вашей комнате, зная, что Снида узнают и обвинят.
— Зачем?
— Теперь, когда Снида арестовали, ваш враг решит, что вы чувствуете себя в безопасности, и он может действовать безнаказанно, хотя, на самом деле, вы будете искать его.
Бёртон опять задумался, потом сказал:
— Ты помог мне, и я тебе очень благодарен, но я все еще не понимаю. Зачем такой экстравагантный план? Почему ты просто не послал мне сообщение перед вылетом Орфея из Баттерси?
— Что бы вы сделали, если бы его получили?
— Распустил бы весь экипаж, нанял новый и внимательно проверил каждый дюйм корабля.
— И сколько бы времени это заняло?
— Четыре-пять дней. Ну, возможно, шесть.
— Бинго Строукс узнал еще кое-что. Владелец дома, Штайнрюк, говорил о каком-то деле в Йоркшире...
— На самом деле его зовут Цеппелин, и в Йоркшире он намеривался меня отравить.
— А. Рад, что ему это не удалось. По завершению дела он собирался лететь в Пруссию и присоединиться к экспедиции в Центральную Африку, которую будет возглавлять лейтенант Джон Спик. И я сообразил, что, получи вы предупреждение, вы бы точно задержались, а вы не можете себе такого позволить, если не хотите проиграть гонку.
— Бисмалла! — выругался Бёртон. — Я думал о соперничающей экспедиции, но считал ее только достаточно вероятной возможностью! Значит Цеппелин и Спик уже в пути?
— Так оно и есть, и вот почему я выбрал мнимую диверсию — удалить подшипник колыбели — хотя и знал, что такая скорость опасна для корабля. Зато теперь вы, быть может, бежите первым.
Бёртон ударил кулаком по ладони и прошелся вперед и назад.
— Черт побери! — пробормотал он.
— У вас нет времени на остановку в Каире, — настойчиво сказал Жук. — Вы должны немедленно поднять корабль в воздух. Саботажник все равно начнет действовать, но, без сомнения, неосторожно. Схватив его, вы сможет справиться с вашими врагами.
Бёртон пересек комнату и взял одежду.
— Что будешь делать ты? — спросил он, одеваясь.
— Смотреть, слушать и пытаться найти шпиона. Вы высадитесь в Занзибаре, а я останусь на корабле и полечу с ним в Лондон. Вилли Корниш, который, кстати, выполняет мои приказы, поможет мне вернуться в Лаймхаус.
— А Снид?
— Он травил моих мальчиков. Я дал ему возможность искупить свою вину. Он отлично сыграл свою роль и будет вознагражден за все неудобства, от которых страдает сейчас.