Экспедиция в Лунные Горы
Шрифт:
Закрытые ставнями окна, к каждой двери пришпилен листок бумаги с грубо написанным изречением из корана.
— Это еще зачем? — спросил Кришнамёрти.
— Защита от колдовства, — объяснил Бёртон.
Они шли мимо жителей Занзибара — шумной беспорядочной толпы африканцев и арабов, китайцев и индусов. Британцы видели среди них моряков и рыночных торговцев, рабочих и коробейников, крестьян и рыбаков, и просто бездельников. Видели богатых и бедных, калек и нищих, и воров.
И видели рабов.
Суинбёрн первым увидел свидетельство самой
— Какое зверство! — взорвался Суинбёрн. — Ричард, почему наш флот не прекратит это?
— Он не может быть одновременно везде, — ответил королевский агент. — При всех наших успехах на западном побережье Африки, здесь, на востоке, эта несчастная торговля продолжается.
Поэт, дико размахивая руками, попытался было подойти к рабам, но Бёртон удержал его:
— Не глупи, Алджи. Каждый год через Занзибар проходит больше сорока тысяч рабов — ты не добьешься ничего, только навлечешь на нас неприятности.
Суинбёрн с ужасом посмотрел на несчастных мужчин и женщин, которых гнали как стадо скота, и еще долго после этого молчал — нехарактерное для него поведение!
Наконец Саид привел их на большую улицу, ведущую прямо к дворцу.
Они уже подошли к самому входу в приземистое здание с огромными окнами, когда Томас Честон заметил высокие пурпурные облака, внезапно заклубившиеся в юго-западном небе.
— Мсика, — сказал ему Бёртон. — Сильный дождь. Сейчас сезон дождей — самое худшее время для начала экспедиции, но мы и так задержались на два месяца и не можем ждать.
— Мы англичане, — отрывисто, в своей обычной манере, сказал Честон. — Привыкли к дождю.
— Не к такому, старина. Ты увидишь сам.
Внутри дворец мало отличался от хижины — покрытый гнилой красной черепицей, двухэтажный, квадратный, и почти ничем не украшенный.
Через большие входные двери их провели в приятный вестибюль, вверх по лестнице и в приемную. Саид на несколько минут ушел, потом вернулся и объявил, что принц готов принять их. Четверо мужчин вошли в большую узкую комнату, обставленную шелковыми занавесами, диванами, столами, лампами, избытком подушек и разноцветными птицами, поющими на балках потолка.
Принц Сайид Маджид приветствовал их по-европейски, сердечно пожав руку каждому. Он оказался молодым человеком, худым, с приятным лицом, хотя и испорченным ужасным числом оспинок.
Они сели вместе с ним на пол, вокруг низкого стола, и подождали, пока два невольника принесли засахаренные фрукты, печенье и стаканы с шербетом.
— Как приятно мне опять увидеть тебя, Бёртон, — сказал принц на чистейшем арабском.
Бёртон наклонил голову и на том
— Прошло много времени, о принц. Ты едва отличался от ребенка, когда я в последний раз был на острове. Мне было больно услышать о смерти твоего отца.
— Он многому научил меня, и я думаю о нем каждый день. Да не допустит аллах, чтобы я опозорил его славное имя. Я продолжаю его дело и пытаюсь улучшить остров. И уже расчистил много земли для шамбас — плантаций.
— Твой отец собирался покончить с торговлей рабами, о принц — удалось ли тебе добиться чего-нибудь?
Сайид Маджид отпил шербета, потом, нахмурился и сказал:
— Есть человек, который противостоит мне. Его зовут эль Мургеби, хотя большинство людей называет его Типпу Тип. Его караваны проникают далеко вглубь континента и привозят огромное количество рабов. Он богат и знаменит, и я мало что могу сделать с ним — у него намного больше сторонников, чем у меня. Тем не менее... — тут принц вздохнул и коснулся указательным пальцем кончика носа — жест, который, как знал Бёртон, означал: «Это моя обязанность».
Они еще немного поговорили об островной политике, пока, через несколько минут, принц не сказал:
— Очень большой отряд европейцев высадился на континенте. Их база находится в деревне Мзизима, на юг отсюда. Среди них был твой друг, лейтенант Спик.
— Он мне больше не друг, — ответил Бёртон.
— А. Дружба — как стеклянное украшение; ее легко сломать, но редко когда удается потом склеить. Мне кажется, что они из народа алеман.
— Немцы? Да, очень вероятно. Но ты сказал, что Спик был среди них. Уже нет?
— Он, и еще несколько человек, ушли из Мзизимы по направлению к центру континента.
— Тогда я должен немедленно последовать за ними.
Принц вздохнул.
— Дожди могут сделать это трудным, и, как бы ни было мне больно говорить об этом, капитан, консул Ригби предал тебя.
Руки Бёртона сжались в кулаки.
— Несколько недель назад британское правительство переправило сюда припасы и приказало ему нанять носильщиков ваньямвези, чтобы перенести их в холмы Дут'уми; там они должны были дожидаться тебя. Эти припасы состояли из обычных товаров для торговли — кипы хлопка, связки медной проволоки, бусы — и еды, инструментов, оружия и боеприпасов, и еще двух паукообразных машин. Кажется, их называют сенокосцы, верно?
— Да.
— Он не нанял ни одного человека, и припасы оставались здесь, пока, месяц назад, не появились алеманы. И тогда консул отдал твои припасы им.
— Бисмалла! Предатель, грязный пес! Всегда этот Ригби стоит у меня на пути, но я говорю тебе, принц Саид, на этот раз он бросил вызов тому, кому обязан своим положением. С ним скоро покончат.
— Да-а, капитан, может быть. Но только в будущем. А сейчас нам необходимо обогнуть препятствие, которое он поставил на твоем пути. Я предлагаю свои запасы. Скажи, что я должен сделать.