Эксперимент
Шрифт:
Вампир провел глазами по рукам и перестал улыбаться.
– Тебе надо поспать! – равнодушно заявил он, отворачиваясь от девушки.
– Это все, что ты можешь мне сказать? – удивленно спросила она.
– Это все, что ты можешь сделать! – буркнул Левиафан. – Я тебя отнесу.
Он встал, подошел к ней и хотел было поднять, но Лилит уперлась ногой ему в бедро, не подпуская ближе. Мужчина строго посмотрел на нее, но не стал пытаться что-либо делать дальше.
– Запомни этот момент. Это был твой выбор, милая. И чтобы потом, если что случится, я не слышал никаких упреков в свой адрес! – отводя глаза, предупредил он. – Твоя гордость, Лилит, именно твоя гордость погубит тебя! Будь благодарна ей за это!
– Уйди с глаз моих долой! – огрызнулась она, пытаясь встать с дивана.
– Как пожелаешь, дорогая! – Левиафан поклонился ей и скрылся на втором этаже.
Лилит
Мужчина зашел в кабинет, где почти весь вечер просидела Лилит. На столе лежали альбомные листы, исписанные и исчерканные. Левиафан подошел поближе. В его руках мелькнуло письмо Лилит своей подруге. Борясь с собой, заставляя положить бумагу назад, вампир читал текст. С каждым написанным словом Левиафан все больше мрачнел. Несколько предложений, обрывочных и коротких, но таких емких и сильных, ковыряющих его душу. Словно нотки, слова дергали его за сердце и разум. Неужели правда, его девушка, горячо любимая и желанная видит в нем зверя и изверга, тюремщика, который заставил ее любить себя? Неужели, ее чувства, описанные в письме подруге, настоящие? Эта женщина, сводящая с ума весь мужской мир своей необыкновенной красотой, действительно, любит его! Вот это новость! Новостью также оказалось, что девушка слишком сильно догадывается о секрете Левиафана, который он так тщательно пытался скрыть. Да, секрет был. Да, важный и существенный как для Лилит, так и для вампира. И да, он не хотел, чтобы Лилит узнала его.
Мужчина сел за стол, взял ручку и чистый альбомный лист, и принялся писать письмо Жаклин, вкладывая в него весь сказочный позитив и счастье женщины. Руки же аккуратно сворачивали письмо Лилит, пряча в нагрудный карман бумагу.
Дописав лживое письмо, вампир положил его в конверт и оставил на столе, будучи абсолютно уверенным, что Лилит не будет перечитывать свое письмо, просто отправит его.
Левиафан вошел в комнату через полчаса и лег рядом. Он пристально посмотрел на девушку. Рука сама потянулась к ней, дотронуться до нежной щеки, но потом остановилась в паре сантиметров и опустилась. После нескольких таких неудачных попыток Левиафан сверкнул глазами и отчаянно развернулся на спину.
«Доигрался, урод! Мои собственные эмоции не позволяют мне прикоснуться к ней, считая, что я этого не достоин! И, правда ведь, это было действительно жестоко – поранить такой нежный цветок. Самому от себя противно! Но я ничего не могу поделать. Таких, как Лилит, надо учить жестокими и бессердечными путями…Хотя нет, Лилит учить не надо. Это скорее демонстрация того, что я тоже могу причинить ей боль, даже не дотрагиваясь до нее. Порой мне кажется, что она забывает об этом, что я являюсь человеком…ладно, просто существом, которое так же, как и она, умеет чувствовать. Так же, как и она, не хотело чувствовать. Так же, как и она, боится потерять себя в этих дебрях. У нас так много общего, но она постоянно пытается найти мне место и указать на него. Зачем? В таком случае, что мешает мне указывать на ее место? Ничего. Не вижу ни единого препятствия. Эта война бесконечна, она не имеет даже временных ограничений и коротких примирений. Так, ничтожные затишья перед новым боем. Нравится ли нам эта война? Нужна ли она нам? Интересно, что бы случилось, если бы я перестал отвечать на ее выходки, пропало бы ее неутомимое желание доставлять мне неприятности? Скорее всего да…но я не могу не замечать ее выходок, не могу пропустить это…И вот она – бесконечность, которая затягивает в свою воронку, как некая дурацкая игра, от которой нет сил и возможности отказаться. Что меня ждет за сегодняшний розыгрыш, я даже представить не могу. Ведь это может быть что угодно. Я не удивлюсь, если она подложит мне тротил в машину. Очаровательная особа, не правда ли? Но сегодня я был поражен тем, что увидел. Она показала настоящие чувства, показала, что я ей действительно не безразличен, когда открывала дверь в огне. Долго открывала, но все-таки открыла! Был бы я в том сарае, я бы к моменту открытия двери уже сгорел, но это неважно. Важно то, что она открыла дверь, не взирая ни на что! Ей было плевать на страх, на боль, на ожоги, на все, кроме меня. Желание выволочь меня оттуда было настолько сильным, что подсознание увеличило способность не чувствовать ту боль которая была на самом деле. Всего лишь десять процентов того, что она кинется в огонь, и они полностью оправдались. Но как же это странно! Сколько раз она пыталась убить меня, правда, ничего не выходило и, если ей так хочется моей смерти, то почему она не позволила мне умереть в сарае? А я еще специально позволил ей прочувствовать всю боль от ожогов …стыдно? Нет. Наплевать…Было наплевать, сейчас наплевать…и будет наплевать! Эх, да кого же я обманываю? Докатились, сам себе вру! Но самовнушение – это самая великая сила. И если постоянно убеждать себя в этом, то мне действительно станет наплевать. Устал я любить эту женщину…»
16
– Тебе помочь, милая? – спросил Левиафан, услышав, что Лилит встает с кровати.
– Нет! – буркнула она, корячась на постели.
Руки ужасно болели, еще хуже, чем вчера, ныли, пощипывали и словно с ума сходили. Левиафан вздохнул и продолжил смотреть в окно, даже не оборачиваясь. Через минут пять Лилит все-таки сползла с кровати и, еле переставляя ногами, пошла в туалет. Левиафан начал прислушиваться к шорохам в доме, боясь, что девушка может упасть. Но в течение десяти минут все было тихо.
Затем раздался звук бьющегося стекла, и доносился он явно с кухни. Недолго думая, вампир выскочил из комнаты и оказался на кухне. Лилит стояла около стола и морщилась от боли, но продолжала тянуться за второй кружкой, потому что первая лежала на полу, разбитая.
– Может помочь все-таки? – он еще раз предложил свою помощь.
Лилит посмотрела на него ненавистным взглядом и просто помахала рукой, показывая ему выйти с кухни.
«Черт!» – гневно подумал он про себя, развернулся и пошел в гостиную. Пока Лилит обожженными ладонями держала чайник, она не могла сдержать слезы. Левиафан услышал тихие всхлипывания и поджал нижнюю губу. Он хотел пойти и помочь, не обращая внимания на ее отказы и ненавистные взгляды, но в ушах звучало твердое и настойчивое «нет».
Через пару минут Лилит принесла кружку с чаем и села за стол, вздохнув. Она даже не смотрела на вампира, просто видеть не хотела его.
– Милая, а ты знаешь, что тебе ожоги надо обработать? – спросил Левиафан, как ни в чем не бывало.
– Не называй меня «милая»! – буркнула она в ответ.
Он встал и через минуту вернулся с тюбиками. Разложив все на столе, он ожидающе посмотрел на девушку.
– Я сама справлюсь! – ответила Лилит на его взгляд.
Ее поведение сильно злило Левиафана, но он не мог ее заставлять, даже схватить не за что было, как ротвейлера, только у него хвост купирован, а у Лилит руки в ожогах. Левиафан демонстративно развернулся и сел напротив, неотрывно наблюдая за обиженной девушкой.
Лилит, спокойно допив чай, взяла флакон и начала читать инструкцию. Левиафан скрестил руки на груди, положил ногу на ногу и нервно смотрел на происходящее. Лилит внимательно посмотрела на кожу и слезы так и брызнули из глаз.
Некоторые волдырей лопнула, и верхние пленки прилипли к кровавому низлежащему слою кожи. Краснота так и не сошла, и кое-где все еще оставались кожные пузыри.
Сглатывая, она, рыдая, выдавливала белую пену на руку. Лилит обрабатывать правую руку, и вот именно в тот момент нервы у вампира сдали. Он вскочил со стула и подошел к ней, стараясь взять ее за руку.
– Я сказала, что обойдусь без твоей помощи! – истерично ответила Лилит, убирая от него руки.
– Давай сюда свои «угли». Иначе я сам возьму! И поверь мне, это будет не очень приятно! – прошипел он, нависая над ней.
Лилит строго посмотрела в его глаза, но руки не давала.
– Долго я ждать буду? – раздражался Левиафан.
– А чего ты ждешь? – резко ответила Лилит, гневно озираясь.
– Лилит, не заставляй меня делать тебе больно! Позволь мне обработать ожоги! Мне не надо демонстрировать свою гордость и детское упрямство. Я и так знаю, что ты до невозможности избалованный ребенок, который постоянно показывает свое эго и только свое! Давай руку!
– Нет, я сказала! – крикнула она чуть громче.
– Все! – рявкнул Левиафан и потянулся за ее рукой. – Не обижайся, если что!
Но Лилит, испугавшись нового приступа боли, быстро вытянула руку вперед. Вампир посмотрел на нее и начал аккуратно распределять пену по всей поверхности руки. Лилит отвернулась. Ей было неприятно смотреть на это. Ей казалось, что у нее вместо рук висит сплошное мясо, причем не совсем свежее.
Левиафан молча делал свое дело. Через десять минут он собрал лекарство и надменно взглянул на девушку.