Экстремал из будущего
Шрифт:
Одно дело — упереть какие-то суммы, предназначенные для развлечений или постройки очередного дворца или… ну вы поняли. И совсем другое — зарабатывать на жизнях боевых товарищей.
— Вот что, господа, — начал Игорь/Владимир, — пригласил я вас потому, что торговец Браймах продал мне плохой овёс. Поскольку рекомендовали его мне вы, то и отвечать — вам…
— Стоять! — Резко осадил он дёрнувшихся было купцов, — с вас десятикратный штраф стоимости овса, ну и сам овёс, разумеется.
— Не имеете права!
— Мы сейчас на каких землях находимся? — оскалил зубы поручик.
— Померания, — помертвевшим голосом ответил бледнеющий скандалист и сглотнул
— Признаёте моё право на суд?
— Признаём, ваше Светлейшее Высочество, — опустился на колени бледный предводитель торговцев.
— Ну и вот мои слова: вора наказать штрафом, заставить привезти хороший товар и после — выпороть плетьми с объявлением.
Началась суета — пока разыскали профоса [60] , пока оповестили улан о предстоящем развлечении… На широком лугу собрались все желающие и не желающие — то есть торговцы. Зачитали суть дела, затем огласили приговор…
60
Профос — В описываемое время это должность военного полицейского, палача и говночиста одновременно.
— Эт правильно, — раздались голоса в толпе, — напоганил, так отвечай. Из-за его овса поганого лошадки могли загибнуть, а через них и мы.
— Лупи так, чтобы не покалечить, но кожу рассекай, чтоб рубцы на всю жизнь остались, — негромко приказал князь. Да, можно сказать, что сейчас он начал ощущать себя именно князем Грифичем, Владимиром Игоревичем, а не… попаданцем.
Свист плети, звучный удар — и жуткий вой наказываемого торгаша. Лица улан стали презрительными — они прекрасно видели, что профос скорее ставит своеобразное “клеймо”, а это пусть и унизительно, но не настолько больно. После второго удара торговец обмочился. После пятого наказание закончилось и жулика отвязали от столба. Его тут же подхватили… товарищи. Впрочем, после сегодняшнего позора — не факт, что он останется в купеческой среде.
Закончив, поручик вернулся к себе в палатку и переоделся. По какой-то причине после таких вот происшествий он чувствовал себя грязным.
— Тимоня, приготовь-ка мне одёжку чистую да польёшь.
— Сей секунд, — отозвался верный Санчо.
Помылся целиком — щёлок-то не проблема, да и стояли у реки.
— Вот чего ты привычку в холодной воде мыться взял? — Ворчал Тимоня. Отношения слуги-господина в русской культуре заметно отличались от европейских и такое поведение было скорее нормой. Поручик не ответил — это уже привычный ритуал.
Он и раньше не слишком-то боялся холодной воды и простуд, а после провала в прошлое стал намного крепче ещё и в смысле здоровья. Ну а после занятий на развитие экстрасенсорики и вовсе — забыл, что такое болячки. Даже знакомые всем кавалеристам чирьи [61] перестали выскакивать. Мало того — ещё и кожа очистилась! Ну и как тут не верить в магию, если столько…
Одел подштанники и опорки на босу ногу, вышел из палатки на солнышко. Несмотря на осень, до холодов было ещё далеко — Европа. Вроде бы хорошо, но вот ощущение незавершённости осталось. Взял в палатке жвачку на основе смолы, пожевал несколько минут и выплюнул. Вот теперь всё — чистый.
61
Даже знакомые всем кавалеристам чирьи — Конский пот довольно едкий, а если по нескольку дней не имеешь возможности смыть его и постирать одежду, то результат вполне закономерный.
Вздохнув, принялся одеваться — дел ещё было полно. Если во времена мира офицеры не слишком утруждали себя, то в походе, да когда на тебе висят две не самые простые должности… Проблема ещё и в том, что это не канцелярия — не получится высидеть положенные часы, график работы что у командира эскадрона, что заместителя комбата, что у квартирмейстера — рваный.
Штаны, портянки, сапоги… Вообще-то было положено носить чулки — “Как в Европе”, но почти сразу Игорь/Владимир перешёл на портянки — удобней, да и дешевле намного. Одел рубаху — шёлковую из-за “вшивого” поверья [62] , натянул камзол…
62
“Вшивое” поверье — считалось, что шёлк спасает от вшей. Это не совсем так, но частично всё-таки помогает.
— Да иди уж, княже, — бесцеремонно сказал Тимоня, — всё одно — без тебя дела не переделаются.
В палатке, которую он приспособил под делопроизводство, Владимир пробыл недолго — почти тут же прибыл вестовой от полковника.
— Звал, Прохор Михайлович? — обратился он к подполковнику, едва зайдя в палатку.
— Да, князь, — серьёзно ответил мрачноватый Рысьев, покусывая обвисший ус, — мне намекнули на… одну операцию… Хотя, тебе-то точно можно. Не уверен — потому как в этом и сами командующие не уверены, но кажется, что нам предстоит рейд к Берлину.
Поручик присвистнул и выругался матерно.
— Вот-вот, я так же отреагировал, — понимающе усмехнулся командир, — ясно же, что нами начнут затыкать все дыры. Так что…
— Да ясно, — выдохнул попаданец, — подготовить материальную часть так, чтоб всё было, но ничего при этом лишнего — чтоб движение не замедлялось. Сделаю.
Начинать дела пришлось с тех самых торговцев — штраф за коллегу они заплатили, да и овёс поставили качественный. Полученные деньги Игорь/Владимир не стал класть в карман (хотя вообще-то, такое считалось вполне законным заработком), а пустил на нужды полка.
В само же полку он устроил проверку и закономерно обнаружил кучу косяков. Ну и поскольку матчасть требовалось приводить в порядок и избавлять от гор хлама, не объявляя о походе, то…
— Это что такое? — шипел поручик на смотре, — как маркитанты уже путешествуем. Гвардейский обоз, мать вашу!
Уланы засопели — сравнение с гвардейцами, известными сибаритами и барахольщиками, им не слишком льстило.
— Навести порядок — чтоб ничего лишнего не было, а нужное — было. Все всё поняли?
Несмотря на уверения в понятливости, офицер основательно прошёлся по пунктам и составил список основных требований, вручив каждому из ответственных людей. Ну а поскольку избавляться от барахла желательно было без особого ущерба для уланских кошельков, то и.о. квартирмейстера вызвал тех самых купцов-поручителей.
— Уланы избавляются от трофеев, — рублеными фразами начал он речь, — и ваша задача — помочь нам в этом, дав справедливую цену за барахло.
Торговцы потели и молчали — после того происшествия с плетьми они почему-то стали относиться к нему предельно серьёзно. Усмехнувшись уголком рта, поручик добавил: