Экстремальная Маргарита
Шрифт:
— Что-то много вас, — сообщила она Саше, тяжело опускаясь на скамейку в тенистом сквере, куда была вызвана неутомимым сыщиком по телефону.
Валентина Генриховна достала из сумочки маленький китайский веер и стала им обмахиваться. — Утром приходил огромный такой… Он, что ли, не мог со мной поговорить? Что по частям-то ходите? Один, другой… Вот бы и поговорила с тем, квадратным. Все бы ему рассказала, что требуется. А то пришлось работу бросить, мчаться сломя голову…
По идее, Валдаев должен был почувствовать себя виноватым пятиклассником пред очами сварливой учительницы,
— Дорогая Валентина Генриховна, скажите мне, у Никиты Кармелина была любовница?
Женщина бросила на капитана быстрый внимательный взгляд и шумно вздохнула. Ей и всем ее стратегическим жировым накоплениям было жарко. На носу выступили мелкие капельки пота. Домработница вслед за веером достала из сумочки батистовый платок.
Александр, не обремененный лишним жиром, легкий, молодой, здоровый, чувствовал себя очень комфортно в тени под раскидистым дубом. В ожидании Генриховны он прикончил бутылочку ледяного пива и теперь был готов к длительным, подробным выяснениям. Он ждал ответа.
— Нет, — ответила наконец женщина, глядя в сторону.
— Вы уверены? — удивился Саша. — Или просто не хотите говорить?
— Да он же Настю на руках носил. Какая любовница?!
Батистовый платочек принял в себя первую слезинку. Дыхание дамы участилось, ей не хватало воздуха.
— Я сейчас, сидите здесь, — сказал Саша, коснувшись локтя домработницы. И умчался в сторону киоска. Вскоре он появился с прозрачной бутылкой воды.
Благодарно булькнув минералкой, Валентина Генриховна немного успокоилась.
— Вспомните, пожалуйста. Может быть, были какие-то звонки? Может быть, вы видели Кармелина с кем-то? Нет? Ничего?
— Ну, не знаю… — пожала плечами Генриховна. — Да зачем ему любовница? Если бы дело касалось другого мужика… Но Никита… Он боготворил жену. Я ведь знаю. Все на моих глазах, столько лет
— А если б завелась любовница… Заметно было бы
— Нет, не могу сказать… Черт бы побрал ту девицу, которая приходила в субботу! Сама бы ее придушила! А я ведь тогда не хотела уходить! Я баклажаны собиралась жарить. А Никита меня выгнал. Выходит, ради этой гнусной девки! И что ж, значит, она и есть его любовница? Я ничего не понимаю… Настюша-то как мучается! Мало того, что без мужа осталась, так еще и весь город только о нас и говорит… Что какая-то тварь к Никите приходила, пока жены дома не было, и его отравила… Обрушилось на нас несчастье! А как все было хорошо…
«Аи да Кармелин! — думал Саша, рассматривая через окно троллейбуса яркие щиты рекламы на обочине дороги. — Конспиратор! Секретарша и домработница, члены семьи, можно сказать, и ничего не знают о любовнице. Но нет! Эта коварная девица от нас не уйдет! Поймаем. Рано или поздно. Лучше, конечно, рано, а то Зуфарик уже полирует наждачкой вампирские клыки, чтобы вонзить их в наши с Ильей нежные шеи…»
* * *
Побеседовав с домработницей, закамуфлированной под оперную диву, Саша вернулся в «Пластэк», где в приятном обществе Аллочки вскоре дождался появления Ярослава Кобрина.
«М-да…
— К вам Александр Валдаев из уголовного розыска, — представила сыщика Алла.
— Прошу, — сухо, без тени улыбки пригласил пройти в кабинет Кобрин.
Александр огляделся. Стандартное великолепие, обычное для кабинетов высшего руководства крупных компаний. Офисная мебель космического дизайна, приятный глазу рисунок фиолетово-серого покрытия на полу.
— Алла, воды! — подал команду Ярослав, и Аллочка вмиг возникла на пороге, словно добрая фея, с набором прохладительных напитков.
— Итак? — посмотрел на собеседника Кобрин, нетерпеливо постукивая пальцами по бескрайнему столу. Он терялся на фоне гигантского предмета. — Должен сказать, что могу уделить вам не более пятнадцати минут.
Валдаеву захотелось встать на дыбы с диким ржанием, перебирая в воздухе копытами, и резко ответить, что в интересах Кобрина уделить сыщику столько минут, сколько потребуется для выяснения всех обстоятельств, но Саша сдержался. В принципе, желание бизнесмена ограничить беседу временными рамками было вполне закономерным для делового человека.
— Давайте поговорим о Никите Андреевиче, — предложил Александр, усмирив гордыню.
— Давайте. Что конкретно вас интересует?
— Все, наверное. Как вы думаете, кто мог его убить?
Кобрин пренебрежительно дернул плечом и усмехнулся:
— Откуда ж мне знать? Ищите. Выясняйте. Думайте. Анализируйте. Это ваша работа, а не моя. — Речь Кобрина была быстрой, энергичной. Он словно выстреливал в воздух слова. Его руки не находили покоя, шаря по столу, перекладывая бумаги, но было совершенно не похоже, что он волнуется или нервничает
Просто, видимо, неуемная энергия искала выход.
— Спасибо за дельный совет, — кивнул Александр. — Несомненно, ваши рекомендации мне помогут в работе. Кроме совместного бизнеса, вас связывали с Кармелиным какие-то отношения?
— Сексуальные — нет, — впервые улыбнулся уголком рта Кобрин.
— А дружеские?
— Не могу так сказать. Но мы отлично взаимодействовали. Более умного, трезвомыслящего, одаренного компаньона у меня никогда не было. По некоторым вопросам мы спорили, но я всегда признавал гениальную коммерческую интуицию и удачливость Никиты.
— Ходят слухи, что теперь, после гибели Кармелина, «Пластэк» перейдет к итальянской компании «Лукас Милан».
Невинное заявление Валдаева повлекло совершенно неожиданную реакцию. Можно подумать, Александр предложил пустить имущество «Пластэка» с аукциона, а вырученные средства пожертвовать в фонд материальной помощи разорившимся банкирам, — так взвился Кобрин.
— И вы о том же! — вскричал он, едва не взлетая на кожаном кресле до самого потолка, наподобие Бабы Яги. — Что вы все привязались к итальянцам? Почему всех это так волнует? Какие глупости!