Экстренный выпуск
Шрифт:
– Ну, Колдуэл теперь получает лазейку. Она не закроется до тех пор, пока они не поймают вора. А пока здесь полный бардак. Карш делает из этого ударный материал. Работают все, кроме швейцара и жены издателя. Куда ты сейчас?
– В шестнадцатый. Я позвоню, когда все кончится.
– Ладно, сынок. Нужна начинка: атмосфера, колорит. Люди обожают подробности.
В старом здании окраинного полицейского участка чувствовалось напряженное возбуждение. Смена, заступавшая в полночь, наперебой обсуждала происшествие. Террел прошел через пыльный ярко освещенный холл к кабинету начальника участка. Заступила новая смена, но сержант Макманус, принявший первый звонок от Колана, был ещё здесь. По подсказке дежурного Террел нашел его в раздевалке.
Рядом переодевались два молодых полицейских.
– Моя жена не хочет, чтобы я приходил домой в этой чертовой шкуре, говорил один из них.
– Даже после полуночи. Я ей твержу, что это чистый снобизм, но все бестолку.
Террел сел на деревянную скамейку рядом с сержантом Макманусом, седовласым мужчиной с удивительно нежными голубыми глазами.
– Шумная ночь?
– спросил он
– Правильно. Я бы не мог сказать лучше, Сэм.
– Я её не виню, - сказал второй полицейский, пристегивая галстук. Кто хочет, чтобы его приняли за швейцара или сторожа зоопарка?
Сержант Макманус возмутился:
– Если вы считаете, что форма настолько мерзкая вещь, зачем было утруждать себя сдачей экзамена на полицейского? Вы думали, что вас нарядят во фраки и цилиндры?
– Меня привлекли хорошие условия работы, - первый полицейский подмигнул приятелю.
– И дружный коллектив.
– Потратьте столько времени на изучение устава, сколько вы тратите на переодевание - и через десять лет станете инспекторами.
Когда парни ушли, Террел спросил:
– Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что не мог бы сказать лучше?
– Я никогда бы не подумал на Колдуэла.
– Ну да?
– Сказать по правде, я был за него. Я слышал, как он говорил, и мне понравилось.
– Во сколько Колан позвонил?
– Это в журнале, если хочешь знать точно до минуты. Я думаю, около 10. 25.
– Откуда он звонил? Из будке или из дома?
– Я думаю, из дома.
– Мак, он что-нибудь сказал насчет человека, который выбежал из дома Колдуэла?
Какое-то время сержант Макманус не отвечал, уставившись на крупные кисти рук с синими венами.
– Тебе придется спросить капитана Станко.
– Почему, Мак?
Сержант повернулся и внимательно посмотрел на него.
– Потому что принимал звонок Станко. Он с десяти часов торчал у меня над душой, ругался по поводу разных отчетов. Когда позвонил телефон, он сидел прямо возле него и сразу схватил трубку. Поговорив с Коланом, капитан приказал передать по радио вызов скорой и пары наших машин к дому Колдуэла. Сказал, что там труп.
– Только это, да? Что в доме у Колдуэла труп?
– Это все.
– А Станко часто торчит у тебя над душой, Мак?
Макманус несколько секунд молча смотрел на него, затем медленно покачал головой.
– У него свой кабинет, Сэм.
– Спасибо, - Террел встал.
– Передай от меня привет миссис Макманус. Ей лучше?
– Гораздо лучше, спасибо.
Новости ширились, и полицейский участок медленно наполнялся народом. Репортеры и фотографы, чиновники из муниципалитета, депутаты и судебные приставы из мэрии и службы шерифа переполняли зал и офисы участка, возбужденно обсуждая новости. Пустая болтовня, одни предположения, выудить было нечего.
Так Террел провел около часа. Когда слухи и сплетни надоели, он перешел в зал совещаний с высокой деревянной скамьей на возвышении. Здесь состоится предварительное слушание. Судья уже ехал в участок, Колдуэлу уже предъявили обвинение и забрали для дополнительного допроса. К нему относились с большим вниманием, с ним был один из его партнеров-юристов, и ему даже разрешили поговорить с Сарнаком.
Террел сел на деревянную скамью, тянувшуюся вдоль стены. Мужчина рядом улыбнулся и спросил:
– Как думаете, он задушил её до или после?
Террел покосился на него и закурил.
– Компенсацию за увечье получают после, - не унимался сосед; возбужденный коротышка нервно обнимал себя тонкими руками.
– Чью компенсацию?
– спросил Террел.
– От Айка Селлерса?
Коротышка пожал плечами и потер руки.
– Ну, это просто шутка, приятель.
Атмосфера как на карнавале, - думал Террел, оглядывая прокуренную комнату. Он замечал ехидные ухмылки, легкие подталкивания локтями, видел на лицах облегчение. Больше не будет разговоров о растратах и коррупции. Не будет угроз разоблачения. Кандидат-реформист в тюрьме за изнасилование и убийство девушки. Вот и все; а чего ещё ждать от этих святош, этих добродетельных ублюдков? Это была хорошая шутка.
Обнажилось лицемерие, а это всегда смешно.
Через несколько минут вошел Сарнак. Он двигался, как в кошмарном сне: ошеломленное лицо, красные от слез глаза. Террел подошел к нему, и Сарнак в отчаянии воскликнул:
– Я ничего не понимаю. Вы верите, что он мог это сделать? Я не могу даже подумать...
– Давайте выйдем.
– Но вы этому верите?
– Давайте подышим свежим воздухом. Заодно сможем поговорить.
Ночь была холодной, ветер бил в окна темных молчащих домов. Террел взял Сарнака под руку и повел по улице, подальше от шумной толпы, уже собравшейся у ярко освещенного входа в участок. Он бессмысленно злился на беспомощность Сарнака, но что толку было в слезах? Время требовало мужества. Неудивительно, что реформаторы обычно выглядели слабоумными, думал он. Благочестивые глупцы, вечно ждущие, когда стадо одумается и присоединится к ним. А стадо ничего не понимает, кроме пинка под зад.
– Все, что мы наработали, пойдет к черту.
– Вы разговаривали с Колдуэлом? Что он сказал?
– Только попросил держать жену подальше от него.
– Великолепно... Что-нибудь еще?
– Нет, он, похоже, не понимает, что происходит.
– Еще поймет, - хмыкнул Террел.
– Я разговаривал с людьми из лаборатории. Кожа с лица Колдуэла найдена под ногтями девушки. Колдуэл в стельку пьян. Девушка мертва. Делом займется отдел по расследованию убийств.
– Должно быть, что-то там случилось. Сломаться может каждый, у кого такая энергия и целеустремленность - но я не могу этому поверить. Я не верю...