Экстренный выпуск
Шрифт:
– А кто должен быть там?
Старик несколько мгновений смотрел на Террела, потом холодно и бесстрастно заявил:
– Я поддерживаю полицию.
– Вы боитесь не поддерживать.
– Я ничего не боюсь. Это мой дом, мой город, и я буду за них бороться. Люди, которые построили этот город, возможно, немного хватили лишку. Взяточничество, коррупция - я этого не отрицаю. Но я буду биться против обвинений этой кучки показных реформаторов. Наши заслуги и достижения больше наших ошибок и вины. Когда-нибудь все это поймут.
– Я вижу, вы верите ерунде, которую проповедуете. Так давайте придерживаться фактов. Эден Майлз убил бандит, привезенный Айком Селлерсом. Ваш партнер подставил Колдуэла. Он совершил убийство - это так же верно, как если бы выдавил жизнь из тела девушки своими руками.
– Полиция обвиняет Колдуэла, - старик стукнув по ручке кресла.
– Почему вы не захотели бороться в суде? Пусть бы Колдуэл выиграл выборы, дали бы ему обвинить вас, привести в суд, - Террел безжалостно впился взглядом бледное лицо старика.
– Айк не хотел этого, верно? Он хотел подставить Колдуэла, обвинить в убийстве. Навсегда устранить с дороги. Так ведь?
Казалось, старик с трудом брал себя в руки.
– Убирайтесь, - дрожащим голосом выдавил он.
– Я достаточно наслушался ваших обвинений. Убирайтесь.
– Хорошо, мистер Брайдуэл.
– Я лечу в Сент-Луис навестить дочь. Меня не будет в городе три месяца. И мне наплевать, что и с кем тут случится.
– Такие люди, как вы, всегда меня удивляют. Конечно, вы построили город. Но где гордость за свою работу? Вы оставляете заправлять всем бандитов - и пусть все летит к черту? Трущобы, плохие школы, загубленные парки - почему все это вас не возмущает? Почему вы ничего с этим не делаете?
– Убирайтесь вон!
– взвизгнул Брайдуэл.
– Не учите меня, что делать. И не сметь мне угрожать, понятно?
Террел медленно покачал головой.
– Вы не пойдете в тюрьму за убийство, мистер Брайдуэл. Вы пойдете в ад.
Брайдуэл не отвечал; он пытался говорить, но с его губ не срывалось ни слова. По испуганному взгляду Террел видел, что все-таки потряс его.
– Спокойной ночи.
От дома Брайдуэла Террел поехал в "Мэншен", большой ночной клуб Айка Селлерса в центре города. Официант Мигель сердечно приветствовал его и передал с помощником записку Конни Блейкер.
– Выпьете?
– спросил Мигель.
– Немножко нашего старого, старого виски? От меня?
– Нет, спасибо, в другой раз, Мигель.
– Как пожелаете.
Несколько посетителей ужинали - тут была лучшая кухня в городе - и слушали девушку, певшую под аккомпанемент нежной музыки отличного рояля. Буфетчики стояли, сложив руки, серьезные, чисто выбритые, в белых куртках, по временам проверяя взглядом, под руками ли приборы, ломтики лимона и апельсина, мясистые вишни и бледные луковки к коктейлям, ряды бокалов и миксеров и кубики льда в ведерке. Атмосфера была спокойной и выжидательной - от гардеробщицы до метрдотеля все были готовы к вечерней сутолоке.
Вернулся помощник и сказал, что мисс Блейкер ждет его в своей уборной. Террел кивнул, попрощался с Мигелем и зашагал по коридору, ведущему в комнаты артистов. Они ждала его в дверях своей гримерной, теплые светлые глаза казались темными.
– Я рада, что ты сумел прийти, - сказала она.
– Я понял, что у тебя что-то срочное
– Заходи пожалуйста, здесь беспорядок, но есть свободный стул и пепельница.
– Люди жили и умирали, имея и меньше.
Она сильно нервничала, он это понимал: Конни вся дрожала.
Комната выполняла свое назначение - и ничего больше; серые стены, туалетный столик, вешалка и несколько стульев с прямыми спинками.
– Как работа?
– спросил он.
– Довольно неплохо. Я чуть выше разносчицы сигарет. Пою вместе с группой в заключительном номере и немного танцую в кордебалете, - она поспешно спохватилась: - Садись, пожалуйста.
– Продолжай. Тебя приятно слушать.
Он подумал, что это звучит как диагноз. Она была не просто хороша, а хороша, как куколка. На светлых волосах - яркая лента, кожа, как у молоденькой девчушки, без изъянов и без грима. Наряд подчеркивал фигуру: белая блузка, шорты и колготы в сеточку - при её тонкой талии и длинных красивых ногах эффект был потрясающий. Но Террел нелогично заключил, что она не принадлежит к числу шестерок Айка Селлерса. Конечно, она была призывно привлекательной, но куда больше, чем только это. От неё тянуло домом, чистыми детьми и жарким к воскресному обеду, быть может, мартини у горящего камина...Но он мог и ошибаться.
– Зачем ты хотела меня видеть?
Она покосилась на дверь.
– Если я скажу тебе такое, что сможешь использовать - что я буду с этого иметь?
– Обычные простые вещи, - вздохнул он.
– Удовлетворение, самоуважение, спокойную совесть. Неплохая цена.
Она медленно села, глядя ему в глаза.
– И больше ничего?
– Ты имеешь в виду что-то чистое и идеальное - скажем, деньги?
Она скрестила ноги и носком нарисовала круг.
– Вот как...
Свет над туалетным столиком играл в стекляшках на её маленьких черных бархатных туфельках. Она снова покосилась на дверь, и Террел заметил, как её руки до боли сжали края стула.
– Я думаю, мы могли бы провернуть это дело, - сказал он.
– Сколько ты мне заплатишь?
– Конни, я работаю в большой, богатой газете. Но мы не платим нашим информаторам вперед. Мне нужно иметь представление о том, что у тебя есть.
Она вдруг резко качнулась к нему и тихо и отчаяно шепнула:
– Убирайся отсюда. Быстрее убирайся.
Террел быстро встал, но двери уже распахнулись. Он понял, что было поздно. В комнату влетел Фрэнки Шанс, его обманчиво нежные глаза горели от злобы и возбуждения. Позади возвышался один из телохранителей Айка Селлерса, высокий мускулистый парень по фамилии Бригс.
– Я говорил тебе - её не трогать!
– завопил Фрэнки.
– Она не жаловалась, - возразил Террел.
Фрэнки покосился на девушку.
– Мягкосердечная особа, не хочет и пальцем тебя коснуться, и все. Но я прекрасно знаю, ты перебрал, Сэм, и у тебя начали появляться грязные мысли.
– Это слишком глупо даже для тебя, - хмыкнул Террел.
– Айк Селлерс не терпит двух вещей - пьяниц и парней, пристающих к его девушкам.
– Господи Боже, Айк Селлерс - защитник заскорузлых девственниц! Твой ход Фрэнки.