Экстрим не предлагать!
Шрифт:
— Слушай, студент, а ведь витамины тоже используют для профилактики инфекций?
— Вроде.
— Примем по одной?
— Не знаю. Страшно как-то.
— А умереть не страшно?
Этот аргумент был веским, мужчины приняли по витаминке и, завязав платки таким образом, чтобы прикрыть нос и рот, довольные собой вышли на поляну.
Глава 25
Первым эту чудо-парочку увидел Павел и чуть не лопнул со смеха. Их перепуганные глаза выглядывали из-под гламурненьких пестреньких
— Вы решили рассмешить нашу страшную инфекцию? Думаете, она, увидев вас в таком прикиде, умрет от смеха?
— Зря смеешься! Мы еще и витамины приняли! — гордо заявил Артур.
— Профилактика! — Вася поднял указательный палец вверх.
— И что за витамины такие? — пытаясь сдержать смех, заинтересовался Великопольский, но когда увидел баночку, в которой были противозачаточные, то уже не смог удержаться — его хохот разнесся по всей округе, и общественность быстренько сбежалась на эти звуки.
Павел сквозь смех и слезы поведал всем о сторонниках профилактической медицины.
Но народ хохотал уже и так, только увидев их, а когда узнали про «витамины», разошлись ещё больше.
Новая волна хохота эхом пронеслась над островом. Даже Майя покинула свой пост, чтобы узнать причину веселья. И только двое не поддавались всеобщему веселому настроению. Вася хотел было снять «маску», но Артур его остановил:
— Смеется тот, кто смеется последним! — с обидой в голосе произнес Берёза, и с этими словами товарищи гордо потопали прочь.
Но отойдя несколько шагов, Артур повернулся и обратился к подруге:
— Валь, а может тебе тоже? — и он показал на «маску».
Валентина, немного успокоившаяся, вновь рассмеялась и только покачала головой, не в силах говорить. «Люди в масках» удалились.
— А они молодцы! — перестав хохотать, заявила психолог. — Ведь положительные эмоции — это сильнейшее лекарство! А в нашей непростой ситуации очень нужное. Зря мы так с ними. Надо бы извиниться.
Народ, потихоньку приходящий в себя и вытирающий слезы, закивал одобрительно.
— А, кроме того, их идея с масками не так уж нелепа. Только вот, боюсь, что может быть поздно, — она снова стала сосредоточенно-грустной, вспомнив о своих пациентах.
— Что, так все плохо? — с тревогой в голосе поинтересовался Ершов.
Майя, молча, кивнула головой и вернулась в дом.
Весь оставшийся день все пребывали в тревоге.
Майя как могла, ухаживала за больными, но температура сбивалась ненадолго и поднималась вновь, они находились в полусознательном состоянии, а Майя была на грани отчаяния. Единственную надежду возлагали на то, что организмы у всех молодые и крепкие.
Под вечер поняв, что дело гораздо хуже, чем они думали, экстремальцы разожгли на берегу сложенный Берёзой и командой сигнал: «SOS».
И даже когда он догорел, долго ещё сидели и ждали чего-то. Но чуда не случилось. С мрачным настроением отправились спать, надеясь на лучшее завтра.
Утром Великопольский
«Спят что ли?!»
Подошёл к Эле, позвал, она не откликнулась.
Осенённый страшной догадкой осторожно прикоснулся к её лбу и резко одёрнул руку. Лоб был горячий. Павла от ужаса обдало холодным потом. Он подошёл к Станиславовичу, тот тоже горел. Можно было не проверять остальных, ему стало ясно — они все заболели. Несколько минут он стоял в оцепенении, боясь шелохнуться от сковавшего его страха. Затем, как будто очнувшись, стал метаться по лагерю в панике, не зная за что хвататься. Но так как успокоить его было некому, Великопольский, запыхавшись, остановился сам.
«Спокойствие, взял себя в руки. Твою ж! Девять трупов и я!» — взять себя в руки долгое время не удавалось, вспомнив о водке, он лихорадочно схватил бутылку и опрокинул в себя сколько смог.
Ему показалось, что полегчало и он начал трезво размышлять над своим положением: «Все больны! Я один остался здоров. Я как Робинзон Крузо. Но у того хоть трупов поменьше было! — запаниковал опять. — «Стоп, они ещё все живы! И я могу что-то делать! Как там Майя их лечила?»
Водка помогла обрести самообладание, разлившись теплом по телу и нежно ударив в голову, навела в ней порядки. Вконец успокоившись, Павел собрался с духом и первым делом принялся всех лечить.
Нашёл жаропонижающее, которое использовала Майя, измельчил его, развёл в воде и принялся поить больных.
Он обошёл уже всех, последняя оставалась Дарья. У её постели он остановился и задумался.
«А что если она умрёт? Скажу: недоглядел. Какой с меня спрос? Я же не врач. Лечил всех усердно, и не виноват, что она умерла».
Мысленно уже готовил оправдательную речь, и в мечтах видел на экране печально известие для зрителей, а в местной газете некролог.
Присел к ней и прошептал: «Спи спокойно, дорогой товарищ».
С наслаждением вылил лекарство на землю. Заглушив крики совести очередной порцией водки, он вспомнил, что сам ещё ничего не ел. И отправился на поиски чего-нибудь съестного.
Кое-как, позавтракав, а скорее допив бутылку водки, закусывая фруктами, Павел забылся тревожным сном под пальмой. Ему снился безбрежный океан, и он один в лодке, а вокруг кружат уже грифы, чуя близкую добычу.
Великопольский закричал во сне и проснулся. Долгое время сидел, пытаясь прийти в себя. Наконец, полностью разогнал дневной кошмар, поднялся и с надеждой пошёл в хижину. Но картина не изменилась, все так же пребывали в полузабытьи, вызванном высокой температурой. Страх холодом прошёл по спине. Он понял, что без помощи им не обойтись. Вспомнив, что Майя тогда поймала сигнал связи, он собрал все телефоны, которые только нашёл и решил ещё раз сходить на вершину горы.