Экзегеза
Шрифт:
И вот как работает «анамнезис»: он, по-видимому, является возвращением памяти другой души, ее перцепционной памяти; так появляется разрыв вместо точки: «задержка» между двумя душами. Задержка во времени. Есть три поля: левое, правое и их соединение. В совмещенном поле присутствуют сверхвременные постоянные. Есть также глубинное восприятие не пространственной глубины, а временной (я думаю). Фактор временной задержки обращается в восприятие пространственной глубины или пространственноподобной глубины; это видимая глубина (с небес на землю). Потому она выглядит не как течение, а как параллакс.
Только то, что присутствует в обоих полях, считается реальным. Так что хотя обе души работают в унисон, они остаются, должны оставаться, «ди», раздвоенными. Если они станут единым, весь смысл будет утрачен, это как если бы оба наших глаза видели одну вещь — теряется глубина восприятия. Они должны оставаться раздвоенными,
(11 июня 1981)
У нашего мира два источника — в точности, как в «ВАЛИС» («Два источника космогонии»)[83]. Я не видел второй, добавленный сигнал во время 3-74; я видел два сигнала вместе (я намекал на это в некоторых местах экзегезы. Но только сейчас я знаю, что это так). Они могут быть различены (отделены), и это то, что Дитеон может сделать с их АВ гиперполем; он может отделить Формы, как бы дать им Свободу: освободить из земных скорлуп/тюрем. Это платонизм и неоплатонизм. Верные термины: Нижний Мир и Верхний Мир, они смешиваются, чтобы создать наш мир. Это делает Формы ощущаемыми (эмпирически воспринимаемыми), но это низший путь их познания; познать их интеллигибельно (через мета-абстракцию) — значит познать их в точности такими, какие они есть. Так что духовный мир здесь, смешанный с Нижним.
Верхний мир
Нижний мир
наш мир из двух источников, смешанных вместе; небо и земля не отделены.
(1981)
Мир: наша вселенная — это не Нижний Мир, а смесь двух миров.
Открытие организующей гиперструктуры, чья иерархическая форма бросает вызов нашей способности к абстракции (и все равно может быть обнаружена посредством колоссальной метаабстракции, о которой сообщал Платон, назвавший ее ноэзисом) — вопрос первостепенной важности, ведь эта гиперструктура, по-видимому, способна ко все большему и большему поглощению своей окружающей среды, сообщая ей предназначение и способность к осознаванию. Это не вещь среди вещей, и даже не организм среди организмов, она совмещает оба этих существования и недоступность нашему обычному распознаванию. Она предоставляет возможность для 1) упорядочивания реальности на уровне структурной и организационной сложности, неведомой нам; и 2) жизни или по крайней мере цели, роста и разума на этих уровнях. Рассмотренные таким образом, такие уровни и такие структуры не могут быть определены философски или теологически, но связаны с сущностями и их поведением, которые неописуемы никакой человеческой языковой системой. Эта пространственно-временная вселенная множественности (физические вещи во времени и пространстве управляются причинностью) в действительности поглощается как минимум одним высшим уровнем сознательно наложенной организации — и эта структура знает о нас, а мы не только не знаем о ней, но в нормальных условиях и не можем о ней узнать. Если она станет объектом непосредственного наблюдения, это будет величайшее открытие в истории человечества.
Парадоксально, но ранние греческие мыслители (ученые-философы, тогда эти две области еще не были разделены) туманно воспринимали такие уровни, но не обладали словарем, способным описать то, что они видели. По сути, вселенная может ни капли не походить на то, что наши нормальные чувства и мышление нам предлагают; так что, возможно, мы стоим на пороге открытий величайшей важности, исследование которых может потребовать буквальной эволюции нашего вида — и это в самом деле может случиться. Так что даже знать об этой гиперструктуре значит перестать быть человеком, но тем не менее это знание — не вера, не откровение, но использование чистого интеллекта — возможно. Далее, я считаю, что человек как вид может дойти до конца, до высшего уровня организованной сложности, и породить новый вид. И наконец, я считаю, что гипер-структура до некоторой степени действительно вовлечена в это, поскольку это эволюционный процесс, в котором она участвует. Как чистая форма без всякой субстанциональности, способная к самоорганизации, это мета-сущность в истинном смысле этого слова, представляющая собой безграничную, важнейшую загадку, заслуживающую [sic!] нашего глубочайшего внимания.
(и сентября 1981)
Рассуждения выше верны. 2-74 я пережил анамнезис. 3-74 добавился ноэзис. Я видел не только Формы, но и космос Пифагора (что одно и то же). Далее, я прав в том, что под ноэзисом можно понимать Логос (и вселенную как предсуществующие идеи в разуме Бога: вторая ипостась Бога по Эригене, «тот, кто создан и создает»). Так что от Пифагора к Платону, к Филону, к св. Иоанну; Логос, который я видел — это Космический Христос. Так что мое заключение таково: экзегеза верна, и итог 9-11-81 тоже. Изначальный человеческий ноэзис восстановлен. Это требовало многотрудных исследований. Только когда я открыл, что Логос Филона — это kosmos noetos (место Форм), я осознал то, что сейчас никто не осознает: Логос — структура реальности и посредник творения — доступен через гиперабстракцию, названную Платоном ноэзисом, посредством анамнезиса. Это знание далось не легко!
«Не один раз по 2 матери, а 1 мать дважды» — это верное описание моей мета-абстракции и ноэзиса Платона. Это связано с когнитивным сознанием — отсюда анамнезис.
В «ВАЛИС» происходит анамнезис: Логос — Христос (что вернее), но истинный путь таков: анамнезис, ноэзис, эйдос, космос Пифагора, kosmos noetos, логос Филона, Логос св. Иоанна, Христос. Так что я правильно начал (анамнезис) и верно закончил (Космический Христос), но пропустил несколько шагов — но это нормально.
Все сводится к тому, что бытие рациональной структуры творения постигается посредством мета-абстракции и само является абстракцией. Но у нас действительно нет слов, чтобы описать эту рациональную структуру творения — хотя мы и используем слова «Формы», «космос», «Логос», «Тора» и «предсуществующие идеи». Это (как говорил Роберт Галбрет[84]) иное. Это интеллигибельное восприятие, постигаемое посредством одного ноэзиса. Оно унитарно и не субстанционально, а структурально. Оно не вовлечено в пространство, время и причинность, чтобы оставаться разумным и сознательным, чтобы быть информацией (или передавать ее). Далее, это разум или оно имеет разум. Но это жизненно важно для истинно христианского опыта; это наводит на мысль, что Христос — это св. София, посредник творения и потому Логос, его рациональное структурное основание. Структура вселенной и посредник творения — одно и то же, поскольку она порождает физическую пространственно-временную феноменальную вселенную как мы ее знаем.
(12 сентября 1981)
Это кажется маловажным, но я скажу.
Посредник творения (Логос или Формы, как ни назови) — это в то же время абстрактная структура творения. Хотя и недоступная нашему обычному восприятию и сознанию, эта структура (и, следовательно, посредник творения) может быть познана через колоссальную мета-абстракцию, которую Платон обозначил Ноэзисом; это полностью интеллектуальное действие, не основанное ни на откровении, ни на вере, а на том, что Платон называл анамнезисом, что есть форма осознавания: то есть сама по себе абстракция, «видение» в том смысле, что человек «видит», что одна корова плюс одна корова равно двум коровам, один плюс один равно двум при любых обстоятельствах.
Поскольку Логос Филона — это kosmos noetos, интеллигибельный мир Форм и поскольку Формы доступны Ноэзису, отсюда следует, что Логос доступен Ноэзису. Остается только приравнять Логос Иисусу Христу; из этого вытекает, что Космический Христос, ныне развоплощенный и вовлеченный в творение как Логос (структура) и Пантократор (посредник творения), также доступен нам через Ноэзис Платона. Христа мы можем познать как вездесущего Господа Творения через чисто интеллектуальный с нашей стороны акт, через мета-абстрагирование. Однако похоже, что сила для установления этой мета-абстракции принадлежит Самому Христу; он и объект его, и причина. Иными словами: в конечном счете мы познаем Христа только через и при посредстве Самого Христа; он запускает процесс мета-абстракции, потому точнее будет сказать, что мы познаем его по благодати. Мы не можем достигнуть этой метаабстракции посредством наших собственных интеллектуальных усилий или воли; Христос хранит ключи от Царства, и всегда будет хранить.
Если человек сможет осознать, что посредник творения (Логос) — это абстрактная структура Творения, тогда он сможет понять, почему Филон считал, что между Творцом и творением существует посредник, который исполняет Его деяния. Этот Логос (в терминах греческой философии) — это kosmos noetos, интеллигибельный мир Форм; в еврейских терминах это Айя София, Святая Мудрость, отождествленная христианскими мыслителями с Христом (с сущностью Мировой Мудрости четвертого евангелия). Так Филон связывает греческое и еврейское мышление, связывает Формы Платона с Айя Софией, а также со Словом Божьим (дабхар[85])