"Эль Гуахиро" - шахматист
Шрифт:
Как только майор Павон вышел, Педро Родригос спросил:
— Как Марта? И дочурка?
— Дочка — радость моя. А Марта… Педро, боюсь сглазить. Кругом только и слышишь; «Ушел», «ушла», «надо что-то делать»… Разводов почти столько же, сколько и браков. У нее сложная работа в житейском смысле. Профессия такая… Но у меня нет сомнений. Каждую свободную минуту она старается провести со мной. Скучает. Да и я часто отлучаюсь и возвращаюсь поздно домой. Она говорит:
«Гуахиро», я не ревную. Всякий раз, когда в сердце — я же женщина и люблю — вдруг пробежит холодок, я вспоминаю твои глаза, вспоминаю, как в Майами ты глядел на меня, когда
— Это было?
— Я срочно уезжал в Гавану, знал, что навсегда, а за мной ходила «тень», и я не хотел подвергать опасности Марту. На туалетной бумаге — иного выхода не было — я тогда написал ей, чтоб немедленно летела в Мексику и явилась к нашему консулу. Она ничего про мои дела не знала, и это предложение равносильно было приглашению ее на электрический стул. И она поехала! Потому что любила. И я ей верю! И очень счастлив.
— Давай, «Гуахиро», как закончим это дело, вместе вчетвером поедем отдыхать. В Сороа, например, или Виньялес.
— Компаньеро полковник, — голос Эсперансы из динамика прервал их разговор, — к вам агроном Баррето.
— Я жду.
Начальник управления санэпидемслужбы улыбался. Он вынул из «дипломата» два листка с текстом, отпечатанным на машинке.
— Вот здесь — полная картина и даже подсчитаны, правда, приблизительно, наши потери. Однако, если б нас не предупредили и мы в обычном порядке обнаружили болезнь, было бы худо, — сказал Баррето, протягивая листки Родригесу, — Их «тохсоптера ауранти», ох, как коварно задумана.
— У специалистов, ученых особенно, наша профессия вызывает разное отношение. В лучшем случае улыбочки… — начал было полковник.
— Нет, нет! — перебил его Баррето. — Я ваш сторонник. И вот доказательство!
Начальник санэпидемслужбы извлек все из того же «дипломата» и положил на стол перед полковником Родригесом том чеха Ярослава Холмана «Тля Кубы», несколько журналов на русском языке «Микология и фитопатология», книгу Делакруа и Моблана о болезнях тропических культур и труд У. Стэнли, знаменитого вирусолога США.
— Вот за это спасибо! Ну, а раз так, попрошу вас тогда подождать меня здесь в обществе майора Павона. Вы уже познакомились? Не исключено, что могут быть иные решения. — Родригес пробежал глазами записку Баррето, положил ее в папку и, взяв под руку Рамиро Фернандеса, пошел к выходу из кабинета.
В приемной друзья на прощание пожали друг другу руки.
— Не отлучайся от телефона, Рамиро. Эсперанса сейчас организует тебе «рамблер» — он стоит в гараже, Выспись в эту ночь, а послезавтра в три тридцать будь внизу у подъезда.
Дело началось, как и предвидел полковник Родригес, в среду около четырех утра. Свет в окнах квартиры механика Рафаэля зажегся без двадцати четыре. Через четверть часа заработала рация:
— Первый, Первый, я — Седьмой. Объект вышел из дома, сел в «додж» и направляется в сторону центра.
— Я — Первый. Осторожно! Вперед выдвигайте патрульную. За ней «овощной» пикап. Пленка должна быть четкой. Продолжайте!
— Но в пустом городе они их вспугнут или потеряют, — неожиданно произнес Рамиро Фернандес.
— Рамиро, ты ли это говоришь? «Додж» осматривали наши специалисты. За ним следуют по новой системе, боковыми улицами и при помощи карты, по которой он движется у них на экране. Ему не уйти. Как только остановится, к ним подъедет патрульная полицейская — это в порядке вещей
— Полагаю, в Пинар-дель-Рио, полковник.
— Почему не в Батабано?
— Вряд ли. От Гаваны час езды. Первый паром на остров Молодежи отходит в шесть. Им никакого резона нет болтаться у пристани целый час.
— Так! Поглядим. Осталось недолго ждать. Тем временем «додж» лихо вылетел на авениду Менокаля, свернул по улице «Карлос III» и затем по улице «G» до Двадцать третьей… Там на углу его ждали Москон и доктор с ружьями в чехлах и сумками. Не успел Рафаэль открыть багажник, как к ним приблизилась патрульная машина.
— Кто рано встает, тот много успевает. Охотничьи билеты не забыли? — спросил боец в форме полицейского, сидевший рядом с водителем. — Удачи вам! Счастливого пути!
На лицах всех троих «охотников» появилась радость, но в ту же самую секунду сверху, по Двадцать третьей, к ним подъехал «овощной» пикап.
— Что нибудь случилось? Нужна помощь? — Получив отрицательный ответ, водитель пикапа нажал на газ.
«Охотники» расселись, и «додж» помчался в сторону Центрального шоссе.
— Теперь по машинам! — сказал полковник Родригес. — Нет сомнений, они направляются в Пинар-дель-Рио. Скорее всего в зону новых плантаций, заложенных революцией. Впереди три часа пути. Майор Павон и капитан Рамос, вы остаетесь, затем на вертолете опередите нас. Как прилетите, введете в курс дела руководство провинциального управления. Встречаемся в Пинар-дель-Рио, сразу за мостом. Вертолеты, автомашины, группы спецслужб, два взвода на грузовиках, весь состав провинциального управления должны быть задействованы. Оба просмотрите видеопленку и покажите своим, кто остается. Установите, кто из двоих доктор, где живет. Должно быть, в пределах квартала, между Двадцать третьей, «G», Двадцать первой и «Н». Соберите данные о его «госте». Ознакомьтесь с жильем доктора. Ему все равно сюда возвращаться с нами — надо в его присутствии составить протокол обыска и изъятия компрометирующих материалов. Будем брать их, как только выйдут из машины и начнут выпускать тлю. Вы, капитан Рамос, как прилетите в Пинар, проследите, чтоб к каждому руководителю студенческой бригады прикрепили радиста. Их связь на моей частоте. Поскольку «охотники» вооружены, необходимо детей в обязательном порядке вывести из зоны действия диверсантов, как только они остановят машину. Все! Да, Павон, немедленно прикажи машине Пять с аппаратурой обойти объект, выскочить вперед, подготовить и хорошенько проинструктировать местную группу наблюдения. Рамиро Фернандес, до Пинар-дель-Рио ты в моей машине. На «рамблере» едут лейтенант Матос с бойцом-радистом. Отправляемся! Да, майор, предупреди отделения по маршруту следования «доджа». Пусть обеспечат «зеленый свет», а нам докладывают по рации. Желаю всем успеха!
Когда «додж», проследовав Пинар-дель-Рио, остановился только затем, чтобы заправиться бензином, всем стало ясно, что диверсанты на сей раз наметили нанести удар по цитрусовым «Плана Второе Декабря». Плантации на довольно значительной площади были заложены недавно, только набирали силу, и нежная молодая поросль могла быть превосходным кормом иностранной тле. «План Второе Декабря» получил свое название в честь дня высадки на Кубе Фиделя Кастро в 1956 году и начала вооруженной борьбы с тиранией Батисты.