Ельцын в Аду
Шрифт:
Гонорары за первую книгу Ельцин направлял исключительно на благотворительность: тоннами закупал для больниц одноразовые шприцы. А вот начиная с «Записок президента», появившихся в 1994 году, доходами уже ни с кем не делился. С этого момента в его налоговых декларациях неизменно красовалась гордая запись: авторские гонорары за книгу. В 1994 году они составили 280 тысяч долларов – это только официально.
– Поистине президентские гонорары!
– позавидовал кто-то из «литнегров».
– Настоящим писателям, будто они трижды гении, таких сумм в России не платят!
… Ельцин все больше и больше проникался к Юмашеву
Впрочем, свою первую «вторую половину» он оставил не ради президентской дочки. С Ириной он расстался не по-мужски. Однажды сказал ей, что уезжает в командировку на месяц, а может, и на два, поэтому должен собрать все свои вещи. Жена собственноручно помогла ему набить имеющиеся в доме чемоданы и сумки. Потом проводила супруга до машины, набитой сверху донизу барахлом. Валя завел джип, приоткрыл дверь и скороговоркой сообщил: «Ира, я от тебя ухожу». Резко газанул и уехал к любовнице – Светлане Варве, работавшей когда-то вместе с ним в «Комсомольской правде». Впрочем, так же легко, как супругу, он бросил и сожительницу...
Ельцина его любвеобильность не волновала. Юмашев обладал одним очень важным для ЕБН свойством: нигде не кичился своей «близостью к телу», всегда оставался в тени. На фоне ельцинских собутыльников, дравшихся за место «ближе к солнцу», это было особенно заметно. Валентин сумел стать полезным Борису Николаевичу, превратив «семейных олигархов» в «дойных коров»...
Начало этому положило историческое знакомство персонального президентского журналиста с мало кому тогда известным автоторговцем Борисом Березовским. Змий – искуситель нашел для Ельцина персонального демона. Впрочем, последний сначала соблазнил самого змея — весьма банальным образом: Береза дал команду своим работникам бесплатно ремонтировать журналистский джип.
Юмашев в 1994 году сумел убедить начальника президентской охраны Коржакова, что Березовский – лучшая кандидатура для финансирования «Записок президента» (о том, чтобы просто заключить договор с издательством, в Кремле почему-то не додумались).
– Ну, Боря, и лох же ты!
– засмеялись обитатели литературного гетто.
– Валя и Береза обвели тебя вокруг пальца: на самом деле никаких проблем с книгой у тебя быть не могло! Директор любого издательства с великой радостью продал бы душу Сатане, только чтобы подписать с тобой контракт! Хитрый Юмашев просто навешал Коржакову и тебе лапши на уши: мол, книжный бизнес – сплошные убытки, по доброй воле никто мемуаров печатать не станет...
Так бывший доктор физико-математических наук Березовский тоже пролез к президентскому телу... Впрочем, поначалу его кремлевское общение блокировалось Коржаковым и Юмашевым, который очень быстро стал лучшим другом и партнером Березы. Но стараниями «литраба» Бориса Абрамовича приняли в Президентский клуб (тот самый, где все время «соображали» – и не только на троих!). Он начал обрастать связями, заводить отношения с нужными людьми и подружился с Татьяной Дьяченко.
В награду за выпуск книги Березовскому отдали главный телеканал страны – ОРТ. В 1995 году позволили купить одну из крупнейших нефтяных компаний - «Сибнефть». Тогда, по указу Ельцина, он с компаньоном своим Романом Абрамовичем приобрели ее всего за 100 миллионов долларов. Через 10 лет государство выкупило фирму обратно уже... за 13 миллиардов «баксов».
– «Во дают!» - говорят обычно про продажных женщин!
– заворчали «литрабы».
– Но к тебе это относится куда больше, Боря, щедрый ты наш!
– Я действительно помог Березовскому – однако совершенно бескорыстно!
– Не ври!
– вмешался Дьявол.
– Тебя и вправду обманули, за твои благодеяния отплатили мелочью – но все же отплатили!
... Первый литературный опыт сотрудничества с Ельциным огорчил Юмашева – книга разошлась огромным тиражом, тем не менее дала маловато. Второй раз этого допустить было нельзя. ЕБН очень надеялся, что издание «Записок президента» за рубежом принесет ему существенную прибыль.
Как назло, за границей книга продавалась еще хуже, чем в России. Во-первых, она была рассчитана только на местного читателя, к тому же хорошо разбирающегося в политике. Во-вторых, была достаточно лживой, что соотечественники сразу поняли. В-третьих, она оказалась скучной. Почувствовав недовольство президента, Юмашев и Березовский догадались, что надо исправлять ошибку. Они стали пополнять личный счет Ельцина в лондонском отделении банка «Barclays», объясняя, что это – гонорары за книгу. К концу 1994 года на счету «автора» насчитывалось уже около трех миллионов долларов. Березовский неоднократно хвастался, что это он обеспечил накопление личных средств ЕБН. На протяжении 1994 и 1995 годов Юмашев каждый месяц приходил к Ельцину в Кремль. Никто не мог понять зачем. Он регулярно навещал президента, разговаривал с ним один на один и через несколько минут покидал кабинет. Дело в том, что Юмашев приносил деньги за проценты, накопившиеся на счету: примерно 16 тысяч долларов наличными каждый месяц. Ельцин складывал «баксы» в свой сейф.
– При тебе, Боря, было запрещено иметь счета в иностранных банках и получать гонорары «черным налом», да еще и в «баксах». А того, кто выдал такой запрет, он, значит, не касался! — раздался общий вопль негодования.
Юмашев, делая «Записки президента», ухитрился подзаработать на «пи-пи»!
– захихикал кто-то из литзаписчиков. Никто, даже Ницше, его не понял.
– «Пи-пи» - это же или «полный п...ц», или Полный Парнас, - вспомнил Ельцин расшифровку этой аббревиатуры, которую ему дала какая-то творческая душа.
– А еще и призыв к младенцу облегчиться! Эх, темные вы!
– начал насмехаться над ними «литраб».
– Это сокращенно: «продакт плейсмент», что в переводе с английского значит «размещение продукции» – вид скрытой рекламы, которую вставляют в текст, или, напротив, антирекламы. Валя совал в рукопись или, наоборот, изымал из нее небольшие куски «под заказ». Например, про бизнесмена Петра Авена в книге написано хорошо, потому что тот сумел с Юмашевым вовремя вопрос решить. Позже Авен похвастался удачей Александру Шохину, про которого в книге – ни слова: «Надо было с Валей договориться, он бы и про тебя упомянул...»