Электрическое бессмертие
Шрифт:
– Ну, не только. Я разговоры слышу: чуть что – Президенту пожалуюсь, Президент порядок наведёт… Ну, или Президент не доглядел, если дорожка не подметена и урна перевёрнута. Не удивлюсь, если до революции Бога не столь часто поминали.
– Давайте не будем лезть в большую политику. Думаю, если прижать каких-нибудь свидетелей Иеговы и прочих экстремальных, начнутся вопли о религиозном притеснении. Нам нужны очередные проблемы с Евросоюзом? Тем более, в случае с Олегом надо выщемить конкретного злодея-одиночку, а не организацию.
– Вопрос на миллион. Как?
Пётр Викторович вздохнул и отобрал папку у Игоря.
– Мы отрабатываем круг знакомых Рашида, трясём секту Ребрика. Имеем волосы и иные микрочастицы для генетической идентификации, а также отпечатки пальцев, предположительно ему принадлежащие. Но, похоже, никаких ведущих к нему живых ниточек не останется. Хитрый и продуманный гад. Поэтому есть только один способ изловить. Если уж говорить откровенно, вы имеете шанс сделать гораздо больше, чем наши опера.
– Слушаю.
– Рашид – профессионал. Почуяв, что с квартирой Игоря он пролетел, а в Минске началась заварушка, он на время залёг на дно. Полагаю – уехал. Но через короткий срок вернётся к тем же методам.
И на средства налогоплательщиков его не разыщет ни российская полиция, ни белорусская милиция. А один-единственный человек, инженер по образованию и бизнесмен по профессии, призывается сделать работу за силовые ведомства двух стран. Как я вас обожаю, раздражённо подумал Игорь.
– Всплывёт на русскоязычном пространстве. Россия, Беларусь, Украина. С несколько меньшей вероятностью – Казахстан, Латвия, Эстония.
– Вы предлагаете мне отслеживать все новые школы на постсоветском пространстве?
Следователь откинулся в кресле.
– Хотите сказать, что этим обязан заниматься государственный аппарат. Конечно – будет. Но посмотрите на вещи беспристрастно. Ваш брат формально жив. Через неделю-месяц в области, как обычно, произойдёт ещё что-нибудь скверное, возьмётся на контроль в Совбезе. Главные силы кинутся раскрывать новый глухарь, средства на Олега и Рашида – по остаточному принципу. Не думаю, что в России абсолютно иначе, понукания через знакомых вашего покровителя дадут очень кратковременный эффект. Другими словами – сами понимаете.
– Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Не помню, кто это сказал.
– Ильф и Петров. Иными словами, следите за религиозными фанатиками. Не обязательно носиться по СНГ, отслеживайте через Интернет. Новые махатмы любят публичность.
– Спасибо за совет. Всего доброго.
Усаживаясь в «Гелендваген», припаркованный среди служебной стоянки с истинно московской бесцеремонностью, Игорь подвёл черту – от официальных властей помощи не следует ждать. Если есть желание покарать Рашида, а оно крепнет с каждым днём, вычислять его придётся самому.
***
РСФСР, 1922 год
Чёрное авто, выехав из Кремля, углубилось в арбатское нагромождение узких улочек, притормозив около здания Наркомата по делам национальностей на Трубниковском переулке. Невысокий человек лет сорока пяти с кавказской внешностью, одетый в серый френч военного образца, галифе и мягкие сапоги, вышел из машины и быстрым шагом проследовал в наркомат, коротко кивнув милиционеру у входа. Не снимая фуражки, кавказец пересёк первый этаж и двинулся к запасному выходу. Ожидавший его человек самого неприметного вида помог ему сменить головной убор на кепку, на плечи набросил плащ.
Они не воспользовались машиной и через дворы добрались пешком до тёмного подъезда бывшего доходного дома, где на втором этаже расположилась конспиративная квартира ГПУ.
– Здравствуйте, Иосиф Виссарионович!
– Добрый день, Генрих. У меня полчаса. Докладывай.
Мрачный чекист в военной форме, весьма приметный благодаря изображавшим усы характерным клочкам волос под еврейским носом, пригласил гостя за стол.
– Мы привлекли врачей, они изрядно дополнили картину по сравнению с официальной, что получает ВЦИК.
– Что за врачи? Не болтают лишнего? – Сталина всегда сначала интересовал источник сведений. Если он ненадёжен, нечего тратить время на выслушивание глупых сплетен.
– Один из кремлёвских лично осматривал товарища Ленина. Арестован по подозрению в симпатиях к ПСР. Двое – осуждены по эсеровскому делу, смертники. Готовы на всё ради сохранения жизни. Мы и сохраним её. Ненадолго, конечно.
– Так, положим. Но сколько врачей – столько и мнений. Никогда им не доверял. Что они наболтали?
Генрих Ягода достал тоненькую папочку с исписанными листками.
– Они подтверждают, что нарушения здоровья говорят о болезни сосудов, снабжающих кровью мозг товарища Ленина. Но что касается причин заболевания и хода лечения, наши арестанты поют чрезвычайно интересные вещи. Первая относится к питанию вождя.
Сталин закурил. Услышав эту подробность, нетерпеливо переспросил:
– Что за чушь! У него же не желудок болен.
– Правильно, Иосиф Виссарионович. Но за время жизни в подполье и эмиграции Ильич скверно питался. Вдобавок, товарищ Крупская никогда не умела и любила готовить. Оттого он приучен к домашней яичнице из четырёх яиц, иногда два-три раза в день, запиваемой молоком.
– Натуральная здоровая пища. Безо всяких буржуазных выкрутасов.
– Вы правы. Но в таком количестве, согласно новейшим исследованиям, в крови накапливаются жирные кислоты, по-научному именуемые холестерин. Они ухудшают состояние сосудов и кровяное снабжение мозга. Врачи это мудрёно объясняют, я передаю, как сам понял.
– Ясно. Дальше!
– В интервале с двадцатого по начало двадцать второго года он стал получать гораздо меньше яиц и в период ухудшения самочувствия решил, что в этом одна из причин болезни. Надежда Константиновна снова его пичкает яйцами, тем гробит сосуды ещё больше. Наконец, по словам кремлёвского эскулапа, Ленин с детства привык не потреблять сладкого. Мама его считала, что мужчине сладости ни к чему. Сахар нужен при интенсивной работе мозга. Но жена Владимиру Ильичу не перечит, сладкого он практически не видит. Даже чай не сахарит.