Елена Рерих. Путь к Посвящению
Шрифт:
На следующий день, 25 июня, Мастер М. подвел итоги:
«Силе вашей я дам чистое место в улице 77-ой. Моя счастливая рука может помочь ловцу в деле школы и творчества. <…> Духовная культура строится нами и вами» [702] .
И в дальнейшем Учитель всегда находил время для того, чтобы вникать в работу Рерихов и их сотрудников по устройству школы.
Большое значение Мастер М. придавал духовно-нравственному уровню людей, приглашенных в школу в качестве преподавателей. Часто на сеансах Он указывал сотрудников, полезных для школы и, напротив, ненадежных, могущих испортить все дело. Так, Морису Лихтману, супругу Зинаиды Лихтман Учитель сообщал на сеансе: «Морис, не родственное Я в устремлении Саминского вижу – другой лучше. Саминский о себе думает, а не о деле. Польдовская не хороша для школы. Не встречайтесь с ее аурой. <…>
Иногда ближайшие ученики Рерихов допускали ошибки в работе и во взаимоотношениях с полезными для дела людьми. Не однажды Учителю приходилось побуждать Рерихов учить участников Круга, бывших тогда еще молодыми людьми, быть терпимее в личных отношениях с сотрудниками, чтобы не допускать ссор и размолвок:
«Учи Лихтман не ссориться с Тейлором. Около живого дела не должно быть ссоры. Умей отстранить ссору» [704] , – передавал Он Елене Ивановне.
«Я дал испытание»
После возвращения Рерихов в Нью-Йорк из Санта-Фе работа по организации школы закипела с новой силой. «Можете начать Мою школу. Я вас пошлю сказать Мое слово по лицу Америки и каждому укажу место битвы во Имя Мое. Любите и внимайте и разите все злое. Благовест шлю» [705] , – сообщил Мастер.
Учитель называл школу искусств, организуемую Рерихами, «Его делом» и «испытанием» для Его сотрудников:
«<…> Кто дерзнет на Мою школу? Я дал испытание, поймите! [706] »
Испытаниями в «Письмах Махатм» назывались своеобразные проверки в жизненных условиях духовных качеств учеников и сотрудников, желающих принять участие в работе Учителей. Иногда основой подобных испытаний были особые ситуации, создаваемые самой жизнью, а иногда и специальные задания, даваемые ученикам Учителем. Возможно, организацию школы искусств в США Учитель рассматривал как своего рода испытание, предуготовленное для Рерихов теми задачами, которые ставились перед ними Братством.
Рерихи знали, что им, как и всем остальным людям, вступавшим на путь служения Учителям, было уготовано испытание. Елена Рерих задала Учителю М. вопрос: «Когда кончится ее испытание?» На что Учитель ответил: «Мы Сами на испытании. Все миры на испытании. <…> Час чую, когда Испытание поймешь» [707] .
Махатма М. также обратил внимание сотрудников на то, что в Его деле принимают участие люди разных национальностей и культур:
«Я ручаюсь за Мое дело.
Я вас направил учить пришедших от разных сторон и зажечь над ними Синий [708] Огонь.
Я решил, Я щитом покрываю, Я сохраню, явите понимание и примите посланных Мною многоречивых сотрудников» [709] .
Давая Рерихам указание сделать структуру создаваемого ими образовательного центра синтетической, комплексной, Мастер М. сообщал:
«Уявим вам строение дела Нашего: перечислите после титула: музыка, живопись, скульптура, архитектура, балет, драма, оперный класс, лекции. Я соединю всех Муз, и никто не умалит, но процветет древо» [710] .
Благодаря своему синтетическому характеру (то есть объединению всех искусств в одном образовательном центре) школа, создаваемая Рерихами, стала абсолютно новым типом учреждения – аналогов ей не было нигде в мире. Передовая по тем временам школа Общества поощрения художеств, которой Николай Рерих руководил в Санкт-Петербурге, конечно, была максимально близка по духу к новой школе, организованной Рерихами в США. Сначала школа ОПХ давала учащимся образование только в области живописи, скульптуры и некоторых смежных с ними видов искусства (художественная резьба по дереву и т. п.). Потом по инициативе Рериха в программу школы ОПХ были введены классы музыки и хорового пения. Уже в Петербурге у Николая Константиновича появилась идея организации Свободной Академии (или Народной Академии), в которой преподавались бы все виды искусств; Рерих уже имел проект этой академии, но революция не дала осуществиться этим планам.
В Америке же Рерихи осуществили эту идею, создав учреждение, в котором велось обучение сразу всем видам классического искусства.
Для работы в школе были приглашены ведущие преподаватели в различных сферах искусства. В числе преподавателей и лекторов школы были художники Рокуэлл Кент и Клод Брэгдон, балетмейстеры Михаил Фокин и Михаил Мордкин, музыканты Феликс Салмонд, Эрнст Блок, Димс Тейлор и другие известные в США деятели искусств. И по своей структуре, и по уровню подготовки преподавательского состава, и по своим целям и задачам Школа Объединенных
Особое внимание в Школе уделялось тому, чтобы сделать обучение в ней доступным для учеников не только из обеспеченных семей, но и из малоимущих слоев общества. З. Фосдик, занимавшаяся в Школе не только административной, но и преподавательской работой, в своем дневнике записывала: «Е.И. говорит, что только простая бедная публика нам нужна, ибо из них мы будем иметь истинных воинов для будущего и опору для нашего дела, а не богачи в бриллиантах» [711] .
Предполагалось ли в создаваемой Рерихами Школе ознакомление учащихся с основами Живой Этики, передаваемой Рерихам Учителем? Известно, что впоследствии при музее Рериха в Нью-Йорке, созданном в 1923 году, был кружок по изучению основ Агни-Йоги, членам которого читались лекции по отдельным вопросам учения. Но в Школе объединенных искусств специальных курсов по изучению Живой Этики не было. Н.К. Рерих рекомендовал ближайшим сотрудникам лишь отдельные беседы с учащимися, имеющие общий, познавательный характер. Как вспоминала в своем дневнике З. Фосдик, «Н.К. очень много говорил, чтоб Нуця устраивал беседы с учениками о значении новой гаммы в музыке, нот Природы, лечения музыкой , связи музыки с другими искусствами. Можно сделать несколько таких бесед с группой учеников, человек пятнадцать, не больше, не для публики , а для сплочения и развития учащихся. Бесед пять в году. Мне же устраивать лекции-беседы с группами учеников о преподавании. Также устраивать беседы с детьми. Н.К. и Е.И. очень стоят за соединение учащихся с нами именно в таких небольших группах для бесед, обсуждений. У него в школе в России это часто устраивалось» [712] .
В дальнейшем Учитель не раз напоминал Рерихам и ученикам внутреннего круга о важности данного Им поручения по организации школы искусств в США, а также о культурно-духовном значении этой школы.
«Все придет в положенное время, и кончив школу, приступишь к новому поручению. Возложи на Меня планы пути вашего и приложи все доверие и творчество в исполнение Моего поручения. Напряги творчество в действии школы. Работа будет всем. Скучной работы не бывает, но возвещать Мою школу не должно тяготить тебя. Устреми мысли, почуй работу в школе. Исполнение поручения ускорит путь» [713] .
Махатма Мориа и далее продолжал давать советы и указания по организации учебного процесса в школе. Рерихам и их сотрудникам Он сообщал:
«Назову имена, полезные для школы. Явите в список: Вашингтон, Линкольн, Уитмен, Лонгфелло, Микеланджело, да Винчи» [714] .
«Утверждаю Общество камерной музыки. <…> Я пошлю вам и других людей, но вы поймите их» [715] .
Елена Ивановна, конечно, принимала непосредственное участие в организации и работе школы, но при этом не слишком высоко оценивала свою роль в этом деле. Во время одной беседы с Учителем она сказала, что «…не усмотрела работу в школе и школа осталась ей чужой». Мастер М. на это ответил: «Но во многом помогла Мне с Лихтман, они еще неразборчивы. Без тебя Зинаида погасла бы. Не умаляй себя, зажигательница огня. К тебе придут, яви огонь, он им нужен. Не нам рассуждать, если можем зажечь. Не закрой путь для новых стучащихся. Знаешь, старые формы не годятся. Отношение твое к старым формам новое. Знающий красоту не собьет путника» [716] .
В дальнейшем Учитель не раз подчеркивал необыкновенно сильное духовное воздействие Елены Ивановны на всех окружающих и просил ее уделять внимание школе.
«…Урусвати, твое учение явит свет многим. Ты чистые страницы извлекаешь из душ. Снова посылаешь людей к подвигу.
Прошу навестить школу, дать расположение вещам. Хочу твое присутствие» [717] .
В дневнике Рерихов [718] есть запись о том, как ночью с 4-го на 5-е января Елена Ивановна проснулась из-за сильных вибраций и увидела около своего изголовья сине-серебряные лучи, а затем небольшой столик, на котором руки Махатмы М. держали готовый проспект школы. Мастер повернул его так, чтобы она могла ясно увидеть изображение, затем Он медленно опустил руку на вторую страницу проспекта, как бы в знак утверждения.