Елена Троянская
Шрифт:
Ни охранников, ни слуг. Тишина. Двери широко открыты, они, словно рана, выставляют напоказ внутренности дворца. Мы переступили порог. Никто не вышел нам навстречу. Неужели все побежали вдогонку за убийцей? Я пошла вперед. Я первой должна увидеть сестру. Когда мои глаза привыкли к полумраку, я увидела тени, которые шевелились в кругу, стоя на коленях.
Наверное, в центре круга и лежит моя сестра. Я подошла вплотную, только тогда тени в плащах заметили меня.
— Это царица? — спросила я.
Одна из фигур откинула капюшон и посмотрела на меня.
— Кто ты такая? Неужели Елена? Не может быть!
— Может быть. Это я.
— Она считала, что ты умерла. Оказалось, все наоборот: она лежит мертвая,
— Как все случилось? — Я хотела услышать рассказ из уст тех, кто ее любил, а не из уст ее убийцы. Может, человеческие слова хоть немного смягчат ужас того, о чем объявил Орест.
— Ее убил собственный сын, когда она вышла встретить его. Он отсутствовал много лет и вот вернулся [31] , к ее великой радости. Но он вернулся с единственной целью — убить ее. Он ударил ее мечом в тот самый момент, когда она протянула ему навстречу руки для объятия. Удар оказался смертельным. Она только успела сказать: «Орест?» — и упала. Так она и лежит. Мы накрыли ее тело, но не касались его. Подготовить ее к погребению должна семья. Но рядом нет ни одного члена семьи, который бы это сделал.
31
В день убийства Агамемнона десятилетний Орест, его наследник, был спасен от меча Эгисфа своей сестрой Электрой: она завернула его в плащ, на котором собственной рукой вышила диких зверей, и велела тайком вынести из города. После смерти Агамемнона Эгисф правил в Микенах семь лет, разъезжая в его колеснице, пользуясь его троном и скипетром, облачась в его одеяния, оскверняя его ложе и пуская на ветер его богатства, но истинной правительницей Микен была Клитемнестра. Согласно Павсанию, по прошествии семи лет Орест, ставший взрослым, вернулся в Микены, полный решимости убить свою мать и Эгисфа. Его решимость подкреплял совет Дельфийского оракула. Первым делом Орест отправился на могилу отца, где встретился с Электрой, которая также мечтала об отмщении. Под видом странника Орест постучался в дворцовые ворота и попросил, чтобы позвали хозяина или хозяйку. Вышла сама Клитемнестра, которая не узнала сына. Тот сказал, что пришел с печальным известием: ее сын Орест умер на чужбине. Клитемнестра предложила Оресту войти и послала за Эгисфом старую кормилицу Килиссу. Та сразу узнала питомца и передала Эгисфу хорошую новость: его враг мертв, теперь ему некого бояться, он может идти один и безоружный. Орест выхватил меч и поразил Эгисфа. Клитемнестра тут же узнала Ореста и попыталась смягчить его, но он не внял ее словам и тем же мечом отрубил ей голову, а слугам показал сеть, в которой погиб Агамемнон, еще хранившую следы крови.
— А что же Электра? — спросила я.
— Она не станет выполнять ритуал. Она сейчас приносит жертвы на могиле отца и рассказывает ему о том, что он отмщен.
— В этом нет ничего удивительного, — сказала другая женщина. — Она ходит на могилу отца каждое утро и каждый вечер. Она делает вид, будто этого требует дочерний долг почитания. На самом деле она там разжигала свою ненависть к матери и тешила себя мечтами о мести. Думаю, что она заразила Ореста своей ненавистью, она подговаривала его отомстить. У него не было причин так ненавидеть мать, как Электра.
— Она вызвала Ореста в Микены, чтобы сделать его орудием убийства. Теперь его будут преследовать злобные эринии, но ей-то что? Нет, она не станет готовить свою мать к погребению.
— Хорошо, это сделаю я. — И я наклонилась, чтобы поднять покрывало: мне было страшно увидеть, что под ним, но я была должна это сделать.
Покрывало медленно соскользнуло до пояса, открыв голову, плечи, грудь. Длинные волосы закрывали лицо, плечи и грудь были в крови, которая образовала лужу. Я попыталась убрать волосы с лица, но мне это не сразу удалось: кровь приклеила их концы к телу. Наконец я увидела лицо сестры с широко раскрытыми, удивленными глазами. Чем объяснялось это удивление: встречей ли с Орестом после долгой разлуки или встречей со смертью? Я осторожно закрыла ей глаза.
— Если бы я встретилась с ней раньше, то, возможно, ее встреча с сыном не закончилась бы смертью, — сказала я.
— Или закончилась бы еще одной смертью! Ты этого тоже заслуживаешь! — раздался пронзительный голос.
Я обернулась и увидела молодую женщину, как и все — в темном платье, но с усмешкой на лице.
— Ты, наверное, и есть Электра? Добрая, любящая дочь, о которой я столько слышала?
— Спроси моего отца, и он подтвердит тебе, что я любящая дочь. Спроси эту… — она кивнула в сторону Клитемнестры, — и она тебе скажет обратное. Ответ на любой вопрос зависит от того, у кого спрашивать.
Она подошла так близко, что я могла хорошо рассмотреть ее лицо с тяжелыми, грубыми чертами, как у Агамемнона. Мне даже на миг показалось, будто я снова вижу его.
— Вы с моей матерью — как две капли воды. Воистину сестры. Обе изменницы и предательницы своих мужей.
— Таково проклятие, наложенное на нашего отца. Горько видеть, когда твои дочери выходят замуж не один раз.
— Выходят замуж? Ты так называешь неприкрытое бесстыдство? — Она вскинула голову. — Я с удовольствием отправила бы тебя к сестре.
— Для этого ты слишком труслива, — спокойно ответила я. — Ты предпочла годами лелеять свою ненависть и дожидаться, когда подрастет твой брат. Ты хотела его руками воплотить свой замысел. У самой не хватило духу!
Я не боялась ее: я была уверена, что сильнее ее, несмотря на мой возраст. Мне хотелось схватиться с ней, наказать ее немедленно, не из благородства, — этого жаждала моя душа. И я добилась своего: разъяренная, она набросилась на меня. Я прижала ее к стене, схватила за волосы и сказала, задыхаясь:
— Твоему отцу стыдно за тебя сейчас. У тебя не больше сил, чем у дряхлой собаки, которая только лает. Впрочем, он тоже был хвастун. Возможно, он тебя понимает.
Я не стала разбивать ее голову о стену, отпустила ее. Я, к стыду своему, поняла, что хотела, использовав дочь, свести счеты с ее отцом, уже недосягаемым для меня.
— Убирайся! — крикнула я. — Оставь нас, твое присутствие оскорбляет тень твоей матери.
Домочадцы все это время сидели молча, потрясенные сценой. Когда Электра выбежала из комнаты, они прошептали:
— Так ей и надо.
— А где… его тело? — Я не смогла выговорить имя Эгисфа.
— Снаружи… Он готовился к жертвоприношению возле алтаря, когда Орест пронзил его сзади копьем. Он упал на алтарь.
— Да, они достойны друг друга — эти брат и сестра.
Я передернула плечами.
Агамемнон убил прекрасную не только лицом, но и душой Ифигению, оставив жизнь этим двум чудовищам. Агамемнон никогда не отличался умом. Или он чувствовал, что Артемида хочет получить в дар самое лучшее, что есть у него? Я затрясла головой, отгоняя эти мысли. Не думать об Агамемноне, не думать о войне. Эти мысли не должны осквернять ритуал погребения.
Гробница для сестры была давно приготовлена рядом с Агамемноном. Мне казалось неправильным хоронить их вместе, но если сестра за многие годы не приказала перенести свою гробницу в другое место, значит, таков был ее выбор. Покрывая ее лицо саваном, я попрощалась с ней.
— Благодарю тебя за то, что ты отвела меня в Спарту в тот летний день. Ты первая показала мне мир за крепостными стенами. Я тебя никогда не забуду.
Мы осыпали саван полевыми цветами — многие я впервые увидела в тот далекий летний день. Оставалось только опустить тяжелую крышку гробницы.