Эльф из Преисподней. Том 3
Шрифт:
Если бы гнев убивал, меня бы уже разметало на множество кусочков. Но Верилия великолепно отыгрывала свою роль, изобразив радость, когда я устроился на ней.
Саркориз не сдержал недоверчивого смешка. Едва ли он сталкивался с настолько промытым разумным. Он воспитывал своих подопечных кнутом, а этот инструмент вбивает лишь страх, но никак не искреннее раболепие.
Беседа потекла в ожидаемом русле. Саркориз задал пару вопросов о моём прошлом. Не понять — то ли проверял меня, то ли играл в вежливость. Но куда больше его волновало другое, а конкретно — как
— Да, было у меня несколько, но я их продал. Может, и зря. Ты неплохо управляешься с суккубами, а они славятся непокорным нравом. Если ты и вполовину так хорош, как рисуешь себя, с эльфами ты бы сотворил настоящее чудо.
— Может, ещё получится забрать их? Нет-нет, не отменить сделку, — поспешно добавил я, заметив, что Саркориз пожевал губами, — заключить новую. Поменять одну из эльфиек на мою суккубу. Она натренирована во всех сферах и, несомненно, будет более чем щедрой платой за свежую рабыню.
— Их выкупил один публичный дом. «Сад тысячи наслаждений», если это название тебе о чём-то говорит. Они предпочитают необузданных рабынь. Так их эмоции… натуральнее. Видишь ли, у посетителей специфические вкусы. Они предпочитают причинять боль любым другим удовольствиям. Покорность твоей игрушки не дала бы им нужных впечатлений.
— А знаете, я бы всё же попробовал! Вдруг досточтимый владелец «Сада» согласится. Я так давно не тренировал эльфиек… — Я выдохнул и мечтательно прищурился, — Честно говоря, меня не очень-то взволнует её судьба, после того как я с ней закончу. Просто не хотелось бы терять форму. Пожалуй, я преподнёс бы вам её в качестве подарка, о великий Саркориз. В знак признательности и моего глубокого к вам уважения.
Блеск жадности во взоре Саркориз не спрятал, хотя и пытался. Он усмехнулся, отчего его морду перекосило ещё сильнее:
— А ведь это станет хорошим испытанием твоих достоинств. И если дрессировка эльфийки меня устроит… тебя ждёт блестящее будущее, Атананиэль.
Я встал, чтобы поклониться. По правде сказать, игра в подхалима развлекала меня куда больше, чем я ожидал.
— Если вы будете столь любезны, чтобы поведать мне, где находится публичный дом, я направлюсь туда. Поверьте, игрушка, созданная на ваших глазах, развлекает куда больше, чем готовый продукт.
— Приятно иметь дело с понимающим разумным, — осклабился Саркориз.
Когда мы покинули шатёр работорговца и я убедился, что за нами не следят, то дал условный знак. Покорную молчаливость Верилии как ветром сдуло. Она нагнала меня и вцепилась в плечо:
— Ты совсем берега попутал, скотина ушастая! Если уж бьёшь, так предупреждай заранее, чтобы я приготовилась!
— Это испортило бы правдоподобие момента.
— Я была в шаге от того, чтобы воткнуть тебе это правдоподобие вместе с кинжалом в задницу.
— Но мы добились своего. По крайней мере, я. А как насчёт тебя?
— Описание совпадает. Вряд ли в Лошупо два борделя для извращенцев, которые кончают от вида крови.
Верилия скрипнула зубами.
— Ну и мразь же ты… до сих пор болит. Точно будет синяк.
— Поговаривают, поцелуи Маат’Лаэде обладают целительными свойствами. Если хочешь, я могу поцеловать тебя, куда ударил.
Суккуба закатила глаза.
— Не помню, говорила ли я тебе, но эти штучки со мной не пройдут. Поддразнивания, попытки взять на слабо. Я ведь соглашусь, и что тогда?
Приостановившись, я огляделся в описках подходящей подворотни. Увы, поблизости укромного места не обнаружилось.
— Ладно, раздевайся тут.
Верилия сардонически расхохоталась. Потом до неё дошло, что я говорил абсолютно серьёзно. Она рывком сдёрнула с себя куртку, задрала рубаху, показывая не только живот, но и аккуратную грудь. На красной коже, возле солнечного сплетения, зеленел наливающийся синяк.
— Нет, если ты решил, что можешь смутить меня…
Я не ответил. Опустился перед суккубой, обхватил её за талию. Упругая гладкая кожа, под которой напряглись мышцы живота, формируя восхитительный абрис. Пупка у суккубы не было — обстоятельства рождения у дьяволов сильно отличались от обычных смертных. Я приник поцелуем к месту удара.
Наверное, странное было зрелище. По крайней мере, прохожие точно остались в недоумении.
На макушку легла ладонь Верилии, потрепала волосы.
— Следовало догадаться после первого раза, что у тебя не все дома.
Я оторвался от живота и спросил:
— Что, помогло?
— Ни капельки.
— Может, взять повыше?
— Спать с тобой на улице я не собираюсь.
— То есть я победил?
В голосе Верилии звенело искреннее любопытство:
— А если я скажу нет, ты меня изнасилуешь?
— Если ты не будешь сопротивляться, это не зачтётся за изнасилование.
— Логично. Но, во-первых, у смертного крайне мало шансов пережить секс с суккубой… А во-вторых, мы теряем время!
Я оторвался от девушки и поднялся. Отряхнул колени и бодро произнёс:
— Так чего мы ждём? Если бы не твои причитания, мы бы уже дошли…
— Мои причи… — Верилия остановилась на полуслове. Махнула рукой и, опустив рубаху, надела куртку, — Безнадёжный кретин.
Я послал её животу воздушный поцелуй, и она, не сдержавшись, фыркнула.
Остаток пути мы оба проделали в приподнятом настроении.
Здание «Сада тысячи наслаждений» ничем не отличалось от соседних. Я едва не пропустил его из-за непримечательного вида. Как часто водится у выродков, занимающихся непотребствами, бордель порядочно ушёл под землю. Разросся сетью туннелей и скрытых комнат, где клиенты могли предаваться любым извращениям, каких пожелает их изувеченная душа.
Я постучал в дверь, как учил Саркориз: два лёгких стука, пауза, три сильных. С лязгом отъехала пластина, скрывавшая смотровую щель, и на нас с подозрением уставился шир-привратник.