Елиорнавия из клана Сигур
Шрифт:
Поднявшись на два этажа выше, мы попадаем в широкий, полный сангвиз коридор, но Алекс не теряется, идёт куда-то вполне целеустремлённо, я двигаюсь за ним, при этом сангвизы останавливаются, чтобы посмотреть нам вслед – я почти физически чувствую их взгляды. Вот он поворачивает к какой-то двери, толкает её и придерживает для меня, а я осторожно захожу внутрь.
Передо мной обычный такой отдел кадров – четыре стола крестом, большая надпись «Кадровый отдел» и фамилии сотрудников. Алекс, впрочем, не позволяет мне долго рассматривать обстановку, состоящую из столов, стульев, и пустой
– Охранители, – обращается целитель ко всем сразу. – Представляю вам Елиорнавию из клана Сигур, главу группы особых расследований.
– Охр… – кто-то громко удивляется, но запинается, глядя на меня, ну и на птенца, конечно. Почувствовавшая внимание Алье, что-то пискнув, пытается спрятаться, что присутствующих впечатляет до ступора. – Добро пожаловать!
Они улыбаются. Как-то очень по-доброму, без привычного взгляда сверху вниз, без брезгливости на лице, просто улыбаются, глядя мне прямо в глаза. Что здесь происходит?
***
Я сижу и пытаюсь разобраться со всем, мне выданным. Особенно со своими полномочиями. Это не региональный охранитель, это разрешение почти на любые действия, абсолютно на любые! Но так не бывает, насколько я знаю. При этом Алекс, к которому я, кажется, начинаю привыкать, ничуть не удивлён. Тоже загадка – почему он рядом? Ведь нас ничего не связывает, совсем ничего!
Я с нетерпением жду результатов работы группы, а пока кормлю Алье. Алекс в это время занимается какими-то своими делами, совсем не мешая мне думать. Доченька моя, поев, улыбается, и я решаюсь ещё немного расспросить её, пока никого нет – может быть, она слышала что-то?
– Скажи, пожалуйста, а туда, где были большие собаки, ты как попала? – интересуюсь я.
– Нас всех на чух-чухе привезли, – отвечает Алье, и я цепляюсь за слово «всех».
– Вас было больше? – продолжаю я расспросы.
– Да, мамочка, – кивает птенец. – Много-много, но нас убивали и всех убили, мы с мамой последние остались, когда убивали.
– Много… – шепчу я, пытаясь представить масштаб, и не могу. – Они пили вашу кровь?
– Нет… по-моему… – Алье морщит лобик, пытаясь вспомнить, и вдруг начинает плакать.
Я обнимаю её, пытаясь успокоить, но в какой-то момент поднимаю взгляд, чтобы увидеть ошарашенного Алекса. Видимо, он услышал откровения Алье и тоже попытался себе представить то, о чём она говорит. Одно дело – один ребёнок или двое, но вот так… Я не могу себе этого представить, просто не могу, и всё. В моем мире такого не может быть!
– Глава, – в кабинет входит незнакомый охранитель, но он ничуть не удивлён, увидев меня с ребёнком. – Результаты от трупных мастеров.
Охранитель кладёт передо мной лист бумаги и сразу же уходит, а я опускаю взгляд на заполненный чётким почерком документ. Сначала я даже не понимаю, о чём там говорится, но затем до меня доходит – это по старшей девочке. Множественные избиения, причём не руками, слитая через сосуды кровь, нет следов укусов, зато имеются следы методов хомо. Могут ли сангвизы использовать методы хомо? Могут, но вот целители – вряд ли. У них свои методы, намного более эффективные. Что это значит?
– За что могли так бить твою маму? – как будто самой себе говорю я, но Алье тут же откликается.
– Она делала камни хлебом и прятала нас, – сообщает мне мой птенец. – Поэтому её били. А ещё, чтобы не сожгли тоже, когда болели.
– Как сожгли? – не понимаю я.
– В печке, – спокойно объясняет мне Алье, отчего мне становится совсем не по себе. Существ, способных сделать такое, надо просто уничтожить! Любой ценой!
Я ещё раз вглядываюсь в фото мёртвого ребёнка, пытаясь понять, откуда я её знаю. Ведь видела же где-то! Может быть, стоит запросить хомо?
– Алекс, мы можем запросить хомо? – интересуюсь я у целителя, сразу же показавшего мне на кристалл на моём столе.
Мне становится стыдно. Единственное, что меня извиняет – я ещё не привыкла к многообразию всего вокруг меня. Кристалл связи позволяет мне связаться с кем угодно, а щель в столе намекает на передачу изображений и документов. О таком я только слышала, но ни разу не видела, потому-то, наверное, и не сообразила.
С помощью Алекса я отправляю изображение хомо, а сама пытаюсь понять, что мне не нравится во всём том, что я уже узнала. Внезапно в голову приходит другая мысль, напоминая о школе. Нам рассказывали на уроках притчу о первых сангвизах, там было что-то о выпитой полностью крови.
– Алекс, ты не помнишь случайно… – я пытаюсь сформулировать. – Была притча о крови в школе…
– Выпившие более трёх сладких хомо становились зверями… – он, кажется, и сам об этом думает, поэтому откликается моментально. – Ты хочешь сказать…
– Оружие против сангвиз… – шепчу я, прижимая Алье к себе. – Если я права…
– Тогда это хомо, – заключает целитель. – Предлагаю подождать первых результатов, а потом уже паниковать.
С этим предложением нельзя не согласиться, поэтому я просто киваю, думая о том, что и самой надо отдохнуть хоть немного. Но покой мне точно только снится, потому что звучит вызов, при этом кристалл даже не даёт мне ответить. Сухой спокойный голос проговаривает послание и отключается.
– Охранительнице Елиорнавия из клана Сигур, – начинается сообщение, показывая, что оно предназначено мне. – Прибыть в резиденцию Правителя.
Нужно спешить, дважды такие приказы не повторяют, но Алье… Я не могу оставить дочку. Значит, придётся её взять с собой, надеюсь, моя карьера на этом не закончится. Очень хочу вырвать горло виновным в том, что доченька не может спать. И ещё нужно колыбельные у хомо попросить… И много чего сделать…
– Я с тобой, – извещает меня Алекс, снова ставя в тупик. Зачем ему это?
– Хорошо, – киваю я, отправляясь в сторону выхода. Правитель два раза не повторяет, а мои крылья мне дороги. Интересно, что такое «чух-чух»?
Читать фон мышления, отображающий образы, что видит сангвиз в данный момент, можно, у нас целых два специалиста есть, но к птенцам этот метод не применяется, потому что он очень болезненный, а никто добровольно малышу боли причинять не будет. По крайней мере, у сангвиз… У хомо всё сложнее, они и птенцов своих болью иногда воспитывают… Хомо есть хомо.