Елиорнавия из клана Сигур
Шрифт:
– А что мы сейчас делать будем? – интересуется Алье, высосав положенную порцию, в которую добавлена кровь, соответствующая нашей по типу.
– Сейчас поищем шкурку похожую, – предлагаю я, подозревая, что шкура, возможно, принадлежит третьей стае.
– Хорошо, мамочка, – кивает Алье, которой явно нравится эта игра.
Я вижу, что Тари напряжён, он, кажется, хочет сейчас прыгнуть к столу, но держит себя в руках. Я поражаюсь его терпеливости. В кабинете стоит полная тишина, коллеги, кажется, даже не дышат, пока я «играю» с Алье. Вот только все образцы не подходят, птенец
– А какого цвета было больше на шкуре? – интересуюсь я, надеясь только на то, что Алье знает названия цветов, но доченька не произносит его, а поднимает голову, оглядывая комнату.
– Вот этого! – обрадованно заявляет птенец, показывая на краешек лежащей на столе папки песочно-жёлтого цвета.
Как так? Это невозможно, таких окрасов нет у морфов! Я вызываю меню ископаемых животных, но Алье не узнаёт ни одного из собачьих. Это ожидаемо, потому что не существует морфов с таким цветом шкуры, я это знаю очень хорошо. Просто не может существовать в нашем мире таких морфов.
Это же что-то значит? Но что? Что может значить виденное птенцом?
Глава седьмая
– Таким образом, эксперты установили, что клятва учитывает в том числе и объективное причинение вреда, а не только субъективное, – разрушил очередную версию охранитель, заставляя меня задуматься.
Получается, целители ни при чём. С другой стороны, кстати, выходит, что Алекс – охранник так себе, то есть ещё одна версия эрке под хвост. Ощущаю себя в полнейшем тупике, в таком же состоянии ухожу на обед – здесь столовая, оказывается, есть. Если бы не Алекс, не узнала бы, но он опять обо мне позаботился. Не могу его понять, в охранники он не годится, а в то, что приставлен ко мне нянькой, почему-то не хочется верить. Одна подобная мысль унижает так, что хочется расплакаться, как в детстве. Поэтому я не думаю об этом, всё равно рано или поздно всё тайное станет явным, и Алекс себя выдаст.
Пока ем и кормлю Алье, думаю о том, что нам известно на данный момент. Стражу перетряхивают специальные охранители, я узнаю только результаты. Целителей уже перетряхнули, удобно, что они все жёстко привязаны к клану, а самозванцев, как у хомо, у сангвиз просто не бывает. Не встречаются сангвизы вне клана даже теоретически. Далее… Нет морфов таких, каких видела Алье, просто не встречаются в природе. Получается… Стоп. Кровь из старшей девочки слили методами хомо! Значит… Получается, надо искать среди хомо? Так себе новость, честно говоря, у них всё что угодно может быть. Внешне мы различаемся незначительно, но Алье рассказала, что на страшных существ нельзя было смотреть… Хм… Надо в трупную сходить, ещё раз взглянуть на отчёты и посмотреть самой… Что-то же мне покоя не даёт?
Сходить надо, но Алье без меня не может остаться, как она перенесёт подобное посещение? Ещё надо к целителям, снадобье попросить, чтобы птенец мог спать. Кстати, Алекс же есть! Можно же его спросить, так?
– Алекс, – негромко произношу я. – У Алье кошмары очень сильные и страшные, она спать не может, есть ли какое-нибудь снадобье для птенцов?
– Трудно… – задумчиво отвечает он мне. – Я тебе чуть позже отвечу. Насколько я понимаю, везти Алье к целителям – мысль плохая?
– Очень, – киваю я, принимаясь за фруктовый десерт. – Фрукты ей можно?
– Немного, – автоматически отвечает глубоко задумавшийся целитель.
Я понимаю его, ведь снадобья подобного типа нужны очень редко, а для птенцов вообще непредставимы, ибо бережём мы малышей, кажется, от всего. Никто не рассчитывал, что может случиться именно такая ситуация, поэтому целителя я сильно озадачила. Но Алье почти не может спать, очень уж страшные у неё сны… Ну и я тоже не сплю, конечно, что нехорошо для нас обеих.
– Давай попробуем этот кусочек? – наколов на вилку мякоть фрукта, я даю его заулыбавшейся Алье. – Нравится?
– Очень! – признаётся доченька, начиная жалобно смотреть на меня. Что это значит, я понимаю – она ещё хочет, но попросить боится. Рефлекторные реакции пропадут не сразу, тут уже ничего не поделаешь.
Докормив Алье, я поднимаюсь на ноги, чтобы отправиться обратно. Надо распланировать задачи и подумать, не может ли кто-то управлять хомо в данном случае. Всё-таки, детская кровь обладает пьянящими свойствами, поэтому можно ожидать подпольную организацию. Это тоже маловероятно, но вполне, к сожалению, возможно.
Мы идём в сторону кабинета, при этом я нахожусь в глубоких размышлениях. Если предположить, что детей мучили хомо, то они куда-то должны были девать кровь. На большие объёмы сбегутся морфы, да и Стража учует, значит, должен быть сообщник из сангвиз. Или же… Где может не быть Стражи? Насколько я знаю, Стража есть везде, значит, получается, только сообщник. Вроде бы всё логично.
Алье засыпает у меня на руках, я глажу её, дойдя до кабинета. Коллеги-охранители отсутствуют, поэтому есть возможность подумать.
Допустим я права, но как среди тысяч хомо найти тех, кто замучил детей? Существуют ли какие-либо тайные знания, или же нужно опираться на Стражу хомо? Тогда у нас сразу же проблема, потому что у них Стража работает не всегда честно, что хорошо известно, но… Раньше меня это не волновало, а вот теперь получается, что нужно и поволноваться.
– О чём задумалась, Елика? – Тари появляется внезапно, но я не пугаюсь – у меня птенец на руках спит.
– У меня получается, что нужно искать на стороне хомо, – негромко, чтобы не разбудить мою утомлённую дочку, объясняю я. – Но тогда должен быть сангвиз-сообщник… или организатор.
– Можешь объяснить? – он явно заинтересовался моими выводами, насколько я вижу, вполне искренне.
– Кровь добывали методами хомо, – послушно начинаю я объяснять, добавляя информацию о морфах, целителях, да и вообще о ситуации с сангвизами. – Вот поэтому получается, что искать нужно на стороне хомо, только они могли бы…
– Логично, – кивает Тари, улыбнувшись. – Сангвизы слишком привязаны к клану, и там, где один, были бы как минимум Старшие клана, поэтому ты права. Но ни у кого из нас нет достаточно опыта работы с хомо. Насколько мне известно, за последние сто лет ты была единственной, кого продержали в такой ссылке целых десять лет.