Элита Империи

Абанов Виталий

— Ваше величие, все идет по плану. — сказал он, входя в комнату императора.

— Надеюсь на это, Ромул. Наверное я окончательно спятил в тот день, когда решил послушаться тебя. — проворчал властитель, прикладываясь к граненой бутылке: — Давай выкладывай.

— Персонал распущен, жертв не будет. Асмунд со специалистом уже в подвале. Рассматривают настенные фрески времен первой империи.

— Ну, как же… фрески они там рассматривают… — император прищурился и снова отхлебнул из бутылки: — мой братец и искусство… единственное искусство, которое он освоил — это искусство задирать юбки и доставлять мне неприятности.

— Ваше величие…

— И потом, что, там действительно есть фрески первой империи?

— Нет. Это подделка.

— Ага. Ясно. Напомни мне впредь держать с тобой ухо востро.

А что там с этими долбанутыми фанатиками, что летят сейчас раздолбать мой дворец к такой-то матери?

— Они в сорока минутах лету.

— Ясно.

— Что с моими войсками и всем прочим? Проблем не будет?

— Не должно быть, все уверены, что вы на стадионе, туда даже отправили вашего лоренцо. — это конечно была совершенно секретная информация, однако все почему-то знали или догадывались, что у императора, как и у всех мало-мальски берегущих свою шкуру правителей были биологические двойники, сделанные с помощью биопластики и имплантации. Внутри среды службы безопасности такие трюки называли "Великий Лоренцо", никто и не помнил, почему.

— Да, я помню об этом. Не слишком ли много секретности, а Ромул? Даже шеф СБ ничего не знает. Не нравиться мне это.

— Вспомните, сир, вы сами были против того, чтобы посвящать Лойолу в истинные причины нашей операции… — напомнил Ромул. Его расчет был верен — император не хотел, чтобы об этом знал кто-либо вообще, будь его воля, он бы и Ромула заставил забыть… но это уже после того, как все будет закончено. А пока, пока он и император во дворце, здесь же Асмунд и сюда летит пять тысяч фанатиков истинного Учения. И об этом никто кроме них не знает. Лоренцо будет играть свою роль вплоть до разоблачения, а это произойдет только тогда, когда заговор уже войдет в силу.

— Да, я помню… но все равно мне это не нравиться… — сказал император и залпом допил остатки бренди. У него работает интуиция, подумал Ромул, у них весь род славится своей интуицией, вот потому он и пьет, потому что начинает чувствовать неладное. А разум говорит — успокойся, все под контролем, он не прав, разум, никогда и ничего не бывает под нашим королем, на все воля божья и случайности — его бич, которым карает он отступников. Как я могу быть уверенным, что все пройдет как надо, даже если я тысячу раз проиграл все в уме и на схемах, расставил всех по местам, сыграл на дворце, как на самой большой в мире арфе, рассмотрел и предотвратил тысячи случайностей и возможностей, предусмотрел миллионы вероятностей, но все равно я волнуюсь, черт бы меня побрал…

— Ты волнуешься, Ромул? — спросил император, пристально глядя на него. Неужели? — мелькнула мысль, но Ромул погасил ее, задушил в зародыше. Нет, он не должен ничем себя выдать, он должен быть само спокойствие, ведь он говорит не с кем-нибудь, а с членом императорской семьи, он же обучен с детства воспринимать малейшие признаки лжи и обмана, у него имплантанты, позволяющие анализировать речь и мимику, он почти видит человека насквозь… почти. Вот на этом маленьком и неуловимом почти и основывалась самая большая слабость Империи. Империя и ее правители стали слишком самоуверенными, они думают, что если они кондиционировали человека на преданность империи, то такой человек никогда не сделает ничего во вред империи. А если этот человек верит, что он делает благо? Как можно обмануть детектор лжи, поставленный внутри тебя? Очень просто — надо только поверить, что то, что ты хочешь совершить — во благо. Поверить в это всеми фибрами души, истово. И тогда внутренний страж скажет — ну, что же, ты делаешь благое дело, парень, проходи. А потому, Ромул считал, что он делает благое дело. Император слаб. Он слишком полагается на окружающих, им легко можно манипулировать, он отказывается от ответственности. Надо исправить эту ситуацию. И Ромул не сделает ничего во вред империи, пусть даже сейчас несутся по воздуху тяжелые транспортники, доверху набитые оружием и людьми, готовыми его применить. Все во благо империи, ты же веришь в это, не так ли? Да, сказал себе Ромул, я верю. Это — во благо империи.

— Да, я волнуюсь, сир. — ответил он на вопрос императора.

— Правильно делаешь. Не дай бог, что-то сорвется… — император опустился в кресло и протянул руку за очередной бутылкой.

— Мне надо идти, сир.

—

Ступай, ступай… заговорщик хренов. — владыка задумчиво прищурился вслед спине своего советника, скрывшейся за закрывшейся дверью.

14–00. На самом большом стадионе Олд-Прайм-Сити начался исторический матч между столичными "Буйволами" и "Легионерами", гостями с Йорка, промышленной планеты соседней системы, командой сильной и потому исход мачта был неоднозначен. Все места на трибунах были заняты, билеты расходились по абсолютно астрономическим ценам, все головизоры планеты транслировали этот матч. Говорили, даже, что сам император прибыл, чтобы лично наблюдать за ходом матча из своей персональной ложи. Зрители нетерпеливо ерзали на своих местах, кричали, размахивали флажками с цветами "Буйволов" — серебряно-синими. Небольшая по численности группа приезжих болельщиков с Йорка была отделена полицией от прочих — во избежание, и также кричала, топала ногами и размахивала флажками, но на этот раз красно-черного цвета. Все было как всегда и даже лучше. И только один из старых ветеранов полиции сказал другому, что что-то ему не нравиться в во всем этом. Но его никто не послушал. Все знали, что он просто старый ворчун.

14–02

На лужайку перед дворцом императора тяжело опустились транспорты, распахнулись люки и из них хлынули толпы вооруженных людей.

14–03

Стадион взревел — на траву ступили "гости", "Легионеры" из Йорка! Матч начался, мяч стрелой взмыл в небо и гости, по традиции, начинавшие со своей подачи атаковали "хозяев".

14–04

Дежурная смена охраны, та самая, что Ромул не сумел распустить, открыла ответный огонь, обороняя дворец и одновременно пытаясь подать сигнал о помощи. Но стараниями Ромула ни один передатчик во дворце не работал. Атакующие тем временем уже ворвались в холл и начали подниматься по лестнице.

14–15.

Один-ноль! Лайм Крокус, знаменитый нападающий "Буйволов", все-таки участвующий в матче, несмотря на свою травмированную ногу, порадовал своих фанатов отличным ударом по воротам соперников! "Гости" явно не ожидали такого поворота событий и им пришлось на время усилить оборону, убрав одного нападающего и выставив взамен "блокера". Игра начиналась тяжело.

14–20. Одному из гвардейцев удалось добраться до поста стационарной охраны и выкатить оттуда на лестницу тяжелый станковый излучатель Бельского. Сверхжесткое излучение веером прошлось по лестнице, враз очистив ее от захватчиков. Некоторое время он сдерживал наступающих, разворачивая обжигающе горячий ствол излучателя и уничтожая всех, кто пробовал ступить на лестницу. Но потом кто-то из наступающих додумался выстрелить вверх по дуге гранату и излучатель смолк.

14–21

Один-один! "Гости" пошли в атаку решительно и бескомпромиссно, перейдя в жесткий, даже жестокий стиль игры. Шестьдесят пятый номер, "блокер" "Легионеров" Уно Вартис преднамеренно столкнулся на полной скорости с номером восемь, подающим надежды нападающим "Буйволов", Итаном Хантом, выворотив тому ключицу и сломав два ребра. Стадион орал, все прямо-таки сошли с ума. Хотя на самом деле все ожидали чего-то вроде этого. Спидболл — игра не для девочек. И парочка сломанных челюстей — это такая малость за такую игру и такой азарт, не так ли?

14–25

Наступление захватчиков еще раз захлебнулось, когда гвардейцы забаррикадировали часть помещений и отвечали огнем на любую попытку приблизится. В ход пошли огнеметы. Когда они закончили, то эта часть дворца уже не подлежала реконструкции. Защитники дворца превратились в серый пепел.

14–30

Попытка "Буйволов" снова прорваться к воротам противника не увенчалась успехом — они откатились назад, потеряв Лайма Крокуса, он все-таки подвернул травмированную ногу и его унесли на носилках прямо с поля. Блокеры "гостей" действовали на грани нарушения правил, ударяя в корпус и прижимая к краю поля. Судья сделал замечание шестьдесят пятому номеру, но этим дело и обошлось, а на трибунах чуть не сошли с ума.