Элитарное безумие
Шрифт:
Роман Петрович один из этой парочки был. Ему неудобно давать задание мыть унитазы, пусть новые, но унитазы, поэтому Роман Петрович ходил все со списками и сверял, записывал показания каких-то приборов. При этом санитарки и медсестры смотрели на него чуточку свысока. Дескать, он вынужден работать на стройке, а не дожидаться в уютном кабинетике официального открытия "Скарлетт".
Роман Петрович одевал синие старые джинсы и черную футболку с растянутой горловиной. А мы все шутили меж собой, что за месяц подготовки здания, доктор ни разу не переменил свой наряд. При этом мы продолжали мыть пол, от стены к стене, от стены к стене, хорошими современными швабрами, с длинными телескопическими
Когда на полы уже не было сил смотреть, я счищала с оконных стекол скребком или опасным лезвием маленькие нашлепки бетона или краски.
В окна была видна большая территория, которую оградили забором с фирменным логотипом "Скарлетт". На территории раскатывали рулоны со свежей зеленой травкой, высаживали деревца и укрепляли лавочки изумрудного цвета. Клиника все больше приобретала вид фешенебельной гостиницы. Сравнивать "Скарлетт" и государственную больницу язык не поворачивался.
Но Роман Петрович не мог избавиться от невольных сравнений. Что в клинику, что в обычную больницу люди приходили за помощью и получали ее. Либо завернутую в зеленую хрустящую дорогую бумагу с вензельками либо сопровождаемую раздражением и бюрократией: "поставьте печать в 8 и в 13 кабинете, а за подписью вернетесь ко мне в кабинет без очереди.": Ага, без очереди! Живым бы остаться после того, как полез без очереди…
Роман Петрович записывал показания и пересчитывал инвентарь, при этом его не оставляло ощущение нереальности. Неужели, правда можно лечить людей без заполнения миллиона бумаг и выбивания льгот, исследований и направлений? Неужели, человека можно послать на анализ крови, не выясняя предварительно, а не закончился ли реактив для этого исследования? Неужели, после серьезного врачебного вмешательства можно пойти и спокойно перекусить и обдумать свои действия, а не мчаться на ковер к старшей медсестре отделения, чтобы оправдываться за использование нашатыря из аптечки неотложной помощи?
6.
С каждым новым днем "Скарлетт" все больше избавлялась от строительного мусора. Однажды нам дали задание освободить зеленые диванчики от полиэтиленовой упаковки. Мы взяли канцелярские ножи и стали разрезать упаковку.
На каждом этаже возле каждого кабинета стоял жизнерадостного цвета диванчик на две персоны. Вся мебель была распакована, и теперь мы то и дело присаживались на мягкие сидения, пока охранники не стали жаловаться на нас завхозу.
Чем чище становилось здание, тем больше начало появляться врачей и девушек с ресепшн. Они по сравнению с нами выглядели уже более подходяще для работы в известной клинике. Мы ходили в одежде, которую не жалко было бы выкинуть. В старых спортивных костюмах, в рваных кроссовках, в жилетках. Вся одежда к концу дня была припорошена строительным микромусором, побелкой, пылью. Прически у нас были тоже самые удобные: пучки, хвосты. Ничто не должно было нас отвлекать от мытья унитазов. Зато девушки с ресепшн уже цокали каблучками по блестящим кафельным плиткам, которые мы драили, не покладая рук со швабрами.
И вот появилась как-то в столовой, где мы во время перерыва сидели на зеленых, опять зеленых!, пластиковых стульях, девушка с ресепшн. Она была худая и невысокая, темноволосая с бледным каким-то устало-злым лицом. Надежда, ее звали Надежда. Надежда на то, что неустроенная ее личная жизнь всё-таки устроится? Наденька процокала на каблуках, еле выпрямляя колени, и оглядела нас, поглощающих еду из своих судочков.
– Кто поставит мне бутылку на кулер?
19 литровую бутылку на кулер! Кто из нас, санитарок и медсестер, поставит девушке с ресепшн бутыль на кулер? Санитарки всегда очень
Надя поняла, что помощи ей ждать неоткуда, раздраженно хмыкнула и собиралась уже уйти.
Скрежет пластикового стула по линолеуму был почти неслышным, но на него обернулись все. Уж очень неожиданно заявил о себе всегда тихо обедающий доктор.
– Постойте, я поставлю бутыль!
Роман Петрович суетливо двинулся к Наде. Походка у него была примечательная словно он все репетирует и репетирует позицию ног в балете, когда пятки вместе, а носки сильно врозь. Надя стояла и смотрела на доктора, приближавшегося к ней. Заинтересованности в ее взгляде не наблюдалось, хотя обычно Надя на любого человека мужского пола делала охотничью стойку. У нее была четырнадцатилетняя дочь, которая никогда не видела отца. Надя страстно хотела выйти замуж, но попадались все не те.
Надя много работала. Ей всегда нужны были деньги. Деньги и муж. Разве много она хотела? Но все не получалось. Последний роман, вроде, был многообещающим, но сейчас он разваливался на глазах. Надя сморгнула пышными ресницами и отвлеклась, а Роман Петрович уже водрузил голубоватую бутыль с булькающей водой на белую автоматическую стойку.
– Ах, спасибо! – громогласно произнесла Надя и наполнила себе стакан холодной водой.
Роман Петрович слегка покраснел, но этого, как обычно, никто не заметил, тем более Надя.
7.
На открытие "Скарлетт" известные люди нашего города получили приглашение в прямоугольных зелёных конвертах. Внутри лежала тонкая шелковистая на ощупь бумага с выпуклыми зелёными буквами. Некоторым медсёстрам было велено надеть форменную одежду, стоит ли говорить, в каких она была оттенках? Нежно-салатовые брюки и такой же верх с темной изумрудной оторочкой. Бейджики с фото также на зелёном фоне. Все прямо-таки источало свежесть, юность, рост и развитие.
Медсестер красиво расставили по стеночке, ресепшн с улыбками в 32 зуба стояли за своей стойкой, охранники в деловых черных костюмах расположились возле стеклянных прозрачных дверей. Звучала музыка, сновали фотографы и репортёры, на узком длинном столе были блюда с клубникой, бутерброды с икрой, ведёрки с шампанским.
Заходили важные гости, стучали каблуками по блестящему кафелю, рассаживались на уютные зелёные диванчики, пытались вести светские разговоры, а, может, и правда вели. Кто их знает?
А я с одной девочкой вызвалась убрать во время фуршета. Каждые полчаса нужно было быстренько шуровать шваброй за ВИП-персонами.
Мне казалось, что важные эти люди в пиджаках и вечерних платьях замечают, какие мы с девочкой симпатичные, и что мы не гнушаемся никакой работы. Любой труд должен уважаться, так я думала в то время как шваброй выметала кусочки клубники из-под стола.
Периодически я поднимала глаза от пола. Мне хотелось разобраться, действительно ли, у нас в горемычной России есть люди, которые едят клубнику и беседуют о чем-то не приземленном. Возможно и так.
В течение торжественного дня открытия санитарки каждые полчаса драили туалеты и жаловались на то, что кто-то обмазал стены сами, понимаете, чем… Естественно, это сделал кто-то, поедающий клубнику, изысканно оттопырив наманикюренный пальчик. Может, конечно, санитарки врали от зависти к тому, что им на этом фуршете не бывать, но как-то больше хочется верить, что сделали это люди в пиджаках и вечерних платьях. Вот она моя классовая ненависть…