Элитарное безумие
Шрифт:
Как-то в один из особенно унылых вечеров на работе у меня полностью истощился запас терпения. Я устала ждать где-то заблудившихся пациентов-клиентов и вышла в коридор. Поскольку кабинет на этаже работал только мой, то из-за человеческого фактора или ещё не устоявшейся системы управления, в коридоре было темно. Я быстро дошла до туалета и включила там свет. В туалете было ослепительно чисто. Плитка салатового цвета покрывала пол и стены, зеркало загадочно мерцало.
Я помыла руки душистым гелем из бесконтактной мыльницы и при помощи бесконтактного крана подачи воды. Открыть дверь во мрак, чтобы отправится обратно в свой кабинет, мне было
Как жаль, что я не работала на тех этажах, где было движение. Например, на первом этаже, где сидели девушки с ресепшн, или на третьем этаже, где резали груди и пилили носы. Я работала на пятом этаже, где должны были быть УЗИ обследования, но пациентов пока было слишком мало. А в выходные – не было и вовсе. В будни хотя бы изредка в одном из кабинетов открывалась дверь, и я видела застенчивую улыбку Романа Петровича. Иногда мы сталкивались с ним в коридоре или у кулера, здоровались и что-то кратко обсуждали. Например, погоду или отсутствие пациентов, или как нам непривычно, что работы особенно нет никакой.
Мы были с ним оба здесь после бюджетной больницы, поэтому понимали друг друга. Я тосковала по той атмосфере нужности и незаменимости, которую всегда чувствовала на прежней работе. И насколько я могла читать по лицу Романа Петровича, он тосковал также. Мы поддерживали друг друга общими фразами о том, что клинике нужно время, чтобы раскрутиться. Хотя я прекрасно понимала, что в "Скарлетт" никогда не будет так, как в государственном учреждении. В частной клинике ценили именно одного человека, точнее его кошелек, а в государственной больнице важна статистика. "Сто человек поступило и выписалось!". Но какой ценой, в каком состоянии здоровья, история умалчивает…
Ну, так, о чем это я? Открываю дверь из туалета и иду к кабинету, ощущая на своем лице вязкую бархатную темноту. Мне страшно. Мне очень страшно. Жизни нет на этом этаже. Одни пустые кабинеты, мои шаги, которые утопают в тишине. Мне кажется, что сюда мог пробраться маньяк и сейчас он меня задушит и оттащит в угол. А пока будет тащить, мои ноги будут скользить по высококачественному блестящему кафелю.
Я почти вбегаю в свой кабинет и захлопываю дверь за собой. Спаслась. Снова спаслась. Только непонятно от кого.
12.
К слову сказать, я – человек пресмыкающийся перед начальством. Мне и завидно, и горестно от того, что у начальника в подчинении есть люди. Поэтому, знай я, что творится в голове у Романа Петровича, не удивилась бы. Роман Петрович категорически не был согласен с заслуженностью привилегий. Он считал, что нет большого труда, чтобы удержаться на месте важного босса. Не всякий может стать начальником, но если уж его назначили быть главным, то дальше уже легче. Руководи и получай зарплату.
Я же считала, что есть немало людей, которые получили хорошие хлебные должности своим трудом. Пусть даже не совсем трудом, а, что называется "продажей души дьяволу". За все надо платить. И если плата слишком высока, то мне лично не нужна никакая должность.
В противоположность мне, Роман Петрович полагал, что связи решают все. Может, он и прав. Но я женщина, и мне легче найти другие пути самореализации. А вот ему, возможно, приходилось тяжко. Связей у него не было, денег, соответственно, тоже. Наружность его была самая обыкновенная. В "альфонсы" он не годился. Никакая богатая дамочка не захотела
Если сравнить походку Юрия, нашего анестезиолога и шаг Романа Петровича, то второй явно проигрывал первому. Юра шел стремительно, спешил завоевать и присвоить. Обычно это касалось только женщин, поэтому Юра пока не стал заведующим отделения или куда там обычно пристраивают молодых и красивых.
Молодой, энергичный анестезиолог или, лучше сказать, смазливый повеса после расставания с Надей стал ещё более энергично ухлестывать за каждой юбкой. Он то и дело подмигивал моей симпатичной коллеге. Однако коллега искала серьезных отношений, а от Юры, сразу было видно, жди беды.
Надежда, между тем, громко хохотала везде, где только Юра мог ее услышать. Она стала ещё тоньше, чем была. И лицо ее стало ещё уже и ещё злее. Темные, по моде, соболиные брови подчеркивали бледность лица. Мне даже страшно было к ней подойти, такое жесткое и суровое у нее стало выражение лица. Зачем ей такой умной и по-житейски сообразительной нужно было связываться с Юрой? Влечет всегда к одним и тем же типажам, к сожалению. Но, вероятно, после расставания с Юрой Надя твердо решила идти наперекор своим желаниям. Она все чаще стала присматриваться к тихому врачу-узисту. Похоже, песенка Романа Петровича была спета, но он ещё об этом не знал…
13.
Вообще, когда незамужние и неженатые проводят на работе почти целый день, а некоторые и сутки, то самым естественным образом складываются семейные пары.
На первом этаже "Скарлетт" работала одна весьма строгая девица. Она была хирургической медсестрой, очень пунктуальной, очень замкнутой. Мы и подумать не могли, что Рита была женой самого спокойного нашего охранника. Костик никогда ни за кем не следил и никогда никого не проверял. Он был добродушный и смешливый. Основным его занятием на работе был крепкий богатырский сон в комнате охранников, которая также находилась на первом этаже. Утром Рита и Костик входили через центральный холл, но никто не замечал между ними даже намека на разговор и более близкое знакомство, чем между остальными сотрудниками "Скарлетт". А ведь они были молодожёнами.
Рита и Костик познакомились на "стройке". До открытия "Скарлетт" оставалось около месяца. Костик сидел на втором этаже, выдавал пластиковую карту для открытия кабинетов, вел записи в каком-то дряхлом журнале. Он улыбался всем санитаркам и медсёстрам, которые мыли кабинеты и окна. Когда надоедало сидеть и пялиться в свой телефон, Костик вставал и помогал выносить пыльные коробки после распаковки мебели.
Костику не было ещё тридцати лет, но на макушке уже наметилась проплешина. Он утешал себя тем, что лысина – это признак повышенной мужественности. Костик был высокий и довольно мощный, но на лице у него было выражение детское и безобидное. Когда он смеялся, то в его смехе проглядывали визгливые женские нотки. Костик был завидным женихом в том смысле, что у него имелась отдельная квартира рядом со "Скарлетт". Если бы некоторые молодые и злые на деньги медсестры, и девушки с ресепшн знали бы, что у Костика есть жилье, то недолго ему бы пришлось ходить холостяком. Впрочем, он недолго и ходил им после того, как начал трудиться в клинике. Но с Ритой они поженились не из-за квартиры…