Элмер Гентри
Шрифт:
Сейчас она с наивной откровенностью говорила Элмеру:
— Мы так боялись, что епископ нам пришлет старенького и немощного пастора! Народ здесь славный, но немножко вялый, его надо расшевелить. Я ужасно рада, что нам прислали человека молодого, обаятельного… Ох, что это я, как можно так говорить… Я, конечно, думала только о церкви, вы понимаете?
А глаза ее говорили, что она думала вовсе не только о церкви.
Взглянув на ручные часики (первые в Банджо-Кроссинге), она воскликнула:
— Боже, ведь уже шесть часов! Хотите, пойдем вместе прямо к нам, не заходя
Что за вопрос! — возрадовался Элмер и торопливо поправился: — Как сказал бы разбитной парнишка! Да, конечно, мне будет очень приятно иметь удовольствие проводить вас домой.
Под вязами, мимо розовых кустов, в пыльной дымке, пронизанной закатом, шел он рядом со своею статной аббатисой.
Он понимал, что такая жена поможет ему добиться епископского сана. Он убеждал себя, что, несмотря на все ее добродетели, с нею при ближайшем знакомстве можно будет не без приятности и целоваться. Он отметил, что они «славная парочка». Он сказал себе, что она первая в его жизни женщина, которая достойна его… Потом он вспомнил Шэрон… Но на этой мирной деревенской улице было так покойно, голосок Клео журчал так нежно, что боль длилась лишь одно мгновение.
Вдали от священной сумятицы своего магазина мистер Натаниэль Бенем забывал о скидках и векселях и становился радушным хозяином. Усердно повторяя: «Очень, очень приятно, брат!» — он тряс Элмеру руку многократно и с чувством. Миссис Бенем — крупная, довольно красивая женщина в переднике поверх узорчатого фулярового платья: она помогала на кухне, — была не менее радушна.
— Уверена, что вы проголодались как волк, брат! — воскликнула она.
Он и в самом деле был голоден; по дороге проглотил в каком-то станционном буфете только бутерброд с ветчиной да стакан кофе — и все.
Дом Бенемов был самый видный во всем городке: дощатый, желтый с белым, с просторным крытым крыльцом и маленькой башенкой с витражом на лестничной клетке и даже с настоящим камином, которым, впрочем, никогда не пользовались. Перед домом, к великому восторгу Элмера, стоял один из трех автомобилей, которыми в 1913 году мог похвастаться Банджо-Кроссинг, — ярко-красный, с медными деталями бьюик.
По количеству жареных кур и богословских вопросов ужин у Бенемов напоминал первый ужин Элмера у старосты Бейнса в Шенейме. Но только здесь были большие деньги, к которым Элмер питал трогательное почтение — и здесь была Клео.
Лулу Бейнс была лакомым кусочком; Клео Бенем — королевой. Обладать ею, алчно думал Элмер, — это одно стоит целого царства, ради этого стоит вести самую жестокую борьбу!.. И, однако, его почему-то не тянуло заманить ее в уголок и целовать, как он целовал Лулу; при взгляде на гордый изгиб ее плеч у него не сводило пальцы от желания их приласкать.
После ужина, когда все уютно расположились в сумерках на крыльце, мистер Бенем спросил:
— А где вы служили прежде, брат Гентри?
Элмер скромно намекнул, какое ответственное положение занимал он при сестре Фолконер; упомянул о своих ученых изысканиях
Мистер Бенем хмыкал в изумленном восхищении. Миссис Бенем прожурчала:
— И повезло же нам: наконец-то получили настоящего, первоклассного проповедника!
А Клео — Клео только склонилась к Элмеру, сидя в своем плетеном кресле; близость ее была полна очарования.
Шагая к себе домой сквозь густую мглу июньской ночи, Элмер был счастлив. Какой-то прохожий, поравнявшись с ним, пробормотал: «Добрый вечер, преподобный отец!», — и он почувствовал, что здесь он свой, и всю дорогу мысленно представлял себе Клео — гордую, как Афина, и женственную, как златокудрая Афродита.
Он нашел свое дело, свою подругу, свое будущее.
Добродетель, отметил он, несомненно, окупается.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
У него было два дня на то, чтобы подготовиться к первой проповеди, разобрать сумки и чемоданы и разложить книги, приобретенные в Зените.
Пожитки его являли собою довольно-таки пеструю смесь: у него была прекрасная новая визитка, три превосходных пиджачных костюма, лакированные ботинки, отличный котелок, шикарный цилиндр — и всего две смены белья, да и то рваного.
Носки были черные, шелковые, но все в дырах; для нагрудного кармашка имелись шелковые носовые платки, а пользовался он простыми, бумажными, расползшимися по краям. Были у него духи, помада для волос, пудра; массивные золотые запонки для манжет; но халат заменяло пальто, а ночные туфли превратились в грязную бесформенную массу; на цепочке из золота с платиной он носил простой будильник ценой в один доллар.
Он составил себе солидный запас богословской литературы. Купил у букиниста за 13 долларов 75 центов все пятьдесят томов толкования библии — неисчерпаемый источник готовых проповедей. Приобрел проповеди Сперджена, Джефферсона, Брукса, Дж. Уильбура Чапмэна. Он был готов обращаться за руководством к этим корифеям, не навязывая миру собственные идеи. Он достал очень нужную книгу епископа Эбермена «И тени греха», наставляющую молодых проповедников, как спасаться от соблазнов. Элмер предвидел, что она будет особенно полезна в его новой жизни.
Был у него и энциклопедический словарь — он любил рассматривать цветные иллюстрации с изображениями драгоценных камней, флагов, растений и водоплавающих птиц. Кроме того, в его библиотеке имелись: библейский словарь, указатель изречений, история методистской церкви, история протестантских миссий, комментарии к отдельным частям библии, «Основы богословия» и труд доктора Аргайла «Пастор и его стадо», в котором говорилось о том, как повысить сборы с прихожан, как сколотить хороший церковный хор, какие делать физические упражнения, как улещивать церковных старост и мастерить из папье-маше макеты Соломонова храма для вящего наставления в благочестии малышей из воскресной школы.