Элрик из Мелнибонэ (сборник)
Шрифт:
Этот голос звучал над грубыми криками и гоготом команды. Голос звучал чисто, ритмично и даже весело. Это был голос мелнибонийца, хотя слова и произносились на общем языке Молодых королевств, являвшем собой испорченный вариант языка Сияющей империи.
— Прошу разрешения капитана подняться на борт.
Граф Смиорган проворчал в ответ:
— Вы нас крепко держите, господин! Не пытайтесь прикрывать акт пиратства вежливыми манерами.
— Насколько я понял, вы мне даете разрешение.— Голос того, кто говорил это, оставаясь невидимым,
Элрик увидел, как участок леера на корабле убрали и с галеона на их палубу спустили трап, обитый золотыми гвоздями, чтобы не скользили ноги.
На вершине трапа появилась высокая худая фигура с тонкими чертами мелнибонийского аристократа. Одетый в просторные одежды из ткани с золотой нитью, в замысловатом шлеме, с золотыми и эбеновыми украшениями на длинных каштановых кудрях, свисающих из-под шлема, он двигался, надменно неся голову. У него были серо-голубые глаза, бледная кожа с едва заметным красноватым оттенком, и, насколько мог судить Элрик, шел он без оружия.
Граф Саксиф Д’Аан начал величественным шагом спускаться по трапу, его головорезы — за ним. Контраст между этим красивым и умным созданием, и теми, кем он командовал, был разительный. Если его осанка была горделива, изящна и благородна, то они шли сутулясь — грязные, опустившиеся, тупые, радующиеся легкой победе. Ни в одном из них не было и следа человеческого достоинства — на каждом не к месту пышные, но потрепанные и грязные наряды, у каждого при себе не меньше трех видов оружия, и на каждом награбленные драгоценности — кольца в носу и в ушах, серьги, браслеты, ожерелья, перстни на руках и ногах, подвески, булавки и все в таком роде.
— О боги! — пробормотал Смиорган.— Мне еще не доводилось видеть столько отбросов сразу, хотя кого я только ни встречал в своих путешествиях. Как это такой человек выносит их компанию?
—Может, это соответствует его чувству юмора,— предположил Элрик.
Граф Саксиф Д’Аан сошел на палубу и обвел взглядом троих так и оставшихся стоять на юте. Он слегка поклонился. Выражение лица у него было сдержанное, и лишь по глазам читалось, какая в нем бушует буря эмоций, в особенности когда он увидел девушку в объятиях Элрика.
— Я граф Саксиф Д’Аан из Мелнибонэ, а ныне повелитель островов за Малиновыми вратами. У вас находится то, что принадлежит мне. Я желаю забрать это у вас.
— Ты имеешь в виду госпожу Васслисс из Джаркора? — спросил Элрик голосом таким же ровным, как голос графа.
Саксиф Д’Аан, казалось, в первый раз обратил внимание на Элрика. На лбу у него появилась морщинка, но быстро пропала.
— Она моя,— сказал он,— Вы можете быть уверены, что ей не причинят никакого вреда.
Элрик знал, что сильно рискует, но, желая получить преимущество, заговорил на высоком мелнибонийском — языке, на котором говорили между собой те, в ком текла королевская кровь.
— Я знаю твою историю, а потому меня одолевают сомнения, Саксиф Д’Аан.
Человек в золотой
— Кто ты такой, что говоришь на языке королей? Откуда тебе известно мое прошлое?
— Я Элрик, сын Садрика, четыреста двадцать восьмой император народа из Р’лин К’рен А’а,— народа, высадившегося на острове Драконов десять тысяч лет назад. Я Элрик, твой император, граф Саксиф Д’Аан, и я требую, чтобы ты соблюдал верность мне.
Граф Саксиф Д’Аан теперь надежно держал себя в руках. Он ничем не показал, произвели ли на него впечатление слова Элрика.
— Твое правление не простирается за пределы твоего мира, благородный император, хотя я и приветствую тебя как такого же монарха, как и я сам.— Он распростер руки, отчего его длинные рукава зашуршали.— Этот мир мой. Я властвую над всем, что лежит под голубым солнцем. А потому ты вторгся на мою территорию. И я имею все права поступать так, как мне нравится.
— Пиратская бравада,— пробормотал граф Смиорган, который не понял ни слова из этого разговора, но по тону кое о чем догадался.— Пиратское хвастовство. Что он говорит, Элрик?
— Он убеждает меня, что он не пират в твоем понимании этого слова, граф Смиорган. Он говорит, что он правитель этого мира. А поскольку других тут явно нет, мы должны принять его притязания.
— О боги! Тогда пусть он и ведет себя как монарх и пропустит нас через свои воды.
— Возможно, он и пропустит, если мы отдадим ему девушку.
Граф Смиорган покачал головой.
— Я этого не сделаю. Она — мой пассажир. Я за нее отвечаю. Я скорее умру, чем отдам ее. Таков кодекс морских владык из Пурпурных городов.
— Вы славитесь своей преданностью этому кодексу,— сказал Элрик.— Что же касается меня, то я взял эту девушку под свою защиту, и как наследственный император Мелнибонэ я не могу позволить запугать себя.
Разговаривали они шепотом, но граф Саксиф Д’Аан услыхал их.
— Должен вам сообщить,— ровным тоном сказал он на обычном языке,— что эта девушка принадлежит мне. Ты похитил ее у меня. Разве так ведут себя императоры?
— Она не рабыня,— сказал Элрик,— она дочь свободного купца из Джаркора. Ты не имеешь на нее никаких прав.
Граф Саксиф Д’Аан ответил на это:
— Значит, я не смогу открыть вам Малиновые врата. Вы останетесь в моем мире навсегда.
— Ты закрыл врата? Разве это возможно?
— Для меня возможно.
— Ты знаешь, что девушка предпочтет смерть твоему плену граф Саксиф Д’Аан. Тебе доставляет удовольствие вселять в людей такой ужас?
Человек в золоте заглянул в глаза Элрику, словно тот бросил ему какой-то таинственный вызов.
— Дар страдания всегда был любимым даром нашего народа, разве нет? Но я предлагаю ей другой дар. Она называет себя Васслисс из Джаркора, но она не знает себя. Я знаю. Она — Гратьеша, принцесса Фвем-Омейо, и она станет моей невестой.