Эмфирио
Шрифт:
Гил осторожно приподнял ее маску, снял ее, взглянул ей в глаза: «О нет, мы знакомы давно». Свою маску он тоже снял: «Ты меня узнаёшь?»
«Узнаю. Нет. Не знаю».
«Вспомни... Когда это было? Восемь лет тому назад? Девять? Тебя оставили в космической яхте — в черном с золотом «Димме». А в яхту забрались два оборванца с улицы. Теперь вспоминаешь?»
«Конечно. Ты был самый нахальный. Негодник, ты заслужил взбучку!»
«Вполне возможно. А ты мне показалась бессердечной, жестокой... далекой, безразличной».
Шанна хихикнула:
«Теперь... трудно сказать. Но и тогда, в салоне яхты, мы встретились не в первый раз».
«Неужели? Мы виделись еще раньше? Где?»
«Когда я был маленький, отец водил меня смотреть на марионеток кукольника Холькервойда. Ты сидела во втором ряду».
«Правда. Помню. Как странно, что ты меня заметил!»
«Наверное, у меня было предчувствие».
«Гил... — Шанна вздохнула, пригубила вина. — Ты бы знал, как я люблю бывать у вас, внизу. Здесь настоящие люди, здесь сильные страсти. Как я тебе завидую!»
Гил рассмеялся. «Ты шутишь. Ты ни за что не променяла бы свою жизнь... ну, скажем, на ее существование», — он указал на Сонджали. Как раз в этот момент музыканты перестали играть — Найон и Сонджали уходили с танцевальной площадки. Найон Бохарт заметил Гила на скамье под аркой — замедлив шаги, он пригляделся, встретился глазами с Гилом, отвернулся, догнал Сонджали.
«Нет, — ответила Шанна. — Не променяла бы. Ты знаешь эту девушку?»
«Да. И ее партнера тоже».
«А, развязного хвастуна! Я за ним следила. Нет, он не...» — ее голос замер.
«Не то, что нужно?» — мысленно закончил за нее Гил.
Некоторое время они молчали. Снова играла музыка. Теперь Сонджали танцевала с лордом в кирасе. Движимый каким-то ленивым, сонным любопытством, Гил попытался найти в толпе Найона и Флориэля, но их не было видно.
«Вот он, твой друг, — прошептала Шанна. — И спутницу его я знаю. Скоро они найдут укромное местечко где-нибудь в парке». Она нежно провела пальцами по руке Гила: «У меня кончилось вино».
«О! Прошу прощения. Сейчас принесу».
«Я с тобой».
Они надели маски и прошли к киоску. «Купи целую флягу, — шепнула Шанна. — Зеленого».
«Конечно, — отозвался Гил. — А затем?»
Шанна многозначительно промолчала. Гил купил вино, взял ее под руку. Они вышли из павильона и направились к берегу. Пройдя сотню метров вдоль реки, Гил остановился и поцеловал спутницу. Та пылко обняла его. Пройдя еще несколько шагов, они нашли поросший травой мыс крутого берега. Тонкий месяц Дамара брезжил в чернильных водах матово-медной дорожкой.
Шанна сняла маску. Гил сделал то же самое, посмотрел на реку, на луну. Шанна спросила: «Почему ты молчишь? Тебя что-то огорчает?»
«Можно сказать и так. Горько сознавать...»
Шанна приложила палец к его губам: «Никогда об этом не говори. Что суждено,
Гил повернулся к ней, пытаясь извлечь из ее слов весь возможный смысл, до последней крупицы.
«Но возможным не следует пренебрегать», — тихо добавилаона.
Гил отхлебнул вина из фляги, повернулся к ней, протянул к ней руки. Шанна протянула руки навстречу, они слились в объятии — и то, что последовало, превзошло любые фантазии Гила, любые мечты о волшебном перевоплощении и втором пришествии Эмфирио.
Наступила пауза. Они сидели, обнявшись, и пили вино. У Гила кружилась голова. Он начал было говорить, но Шанна снова приложила палец к его губам, привстала на колени и прижала его голову к своей груди, после чего небо снова завертелось каруселью, и бронзовый месяц расплылся.
Наконец наступил покой. Гил поднял флягу с вином, рассмотрел ее содержимое в лунном свете: «Нам еще хватит — и тебе, и мне».
«У меня голова кружится», — сказала Шанна.
«У меня тоже, — Гил взял ее за руку. — Волшебная ночь кончится — что будет завтра?»
«Завтра я улечу домой, на башню».
«И когда я увижу тебя снова?»
«Не знаю».
«Но я должен тебя видеть! Я тебя люблю!»
Пригнувшись, Шанна обняла руками колени, подняла лицо к Дамару и улыбнулась: «Через неделю я отправляюсь путешествовать. Путешествовать, путешествовать! В далекие края, в далекие миры, к далеким звездам!»
«Если ты уедешь, я никогда тебя не увижу!» — возмущенно воскликнул Гил.
Шанна покачала головой, изобразив улыбку сожаления: «Скорее всего, так оно и будет».
Жестокая холодная волна просочилась по венам в сердце Гила и превратила его в лед. Он сидел молча и неподвижно, охваченный неопределенным ужасом перед лицом будущего. Через некоторое время к нему вернулся дар речи: «Ты провоцируешь меня на самые необдуманные поступки».
«Нет, нет! — отозвалась Шанна сладким, гипнотизирующим шепотом. — Даже не думай об этом! Тебя могут направить на реабилитацию, они делают с людьми самые ужасные вещи».
Гил медленно кивнул, будто принимая какое-то решение: «Такая вероятность всегда существует». Он снова повернулся к Шанне, обнял ее, стал целовать ее лицо, глаза, губы. Она вздохнула и растаяла у него в руках. На этот раз, однако, Гил был настроен не слишком нежно — он чувствовал себя древним, как Дамар, умудренным опытом всех миров.
В конце концов они поднялись на ноги. «Куда теперь?» — спросил Гил.
«В павильон. Нужно найти отца — он начнет беспокоиться».
«Разве он уже не беспокоится?»
«Нет, не думаю».
Гил положил руки ей на плечи: «Шанна! Мы могли бы куда-нибудь уехать — подальше от Амброя — и жить вместе! На Южный континент! На Манговые острова! Жизнь коротка — почему не сделать ее счастливой?»
И опять Шанна прикоснулась пальцем к его губам: «Это было бы нецелесообразно».
«И я больше никогда тебя не увижу?»