Эмигрант с Анзоры
Шрифт:
Не думаешь же ты, что человек – это всего лишь тело? Во сне душа существует отдельно… И я могу встретиться с тобой лишь во сне. Или в подпространстве. Дело в том, что сейчас я лишен тела.
Цхарн поморщился.
Не так давно меня убили… Убили люди. Как всегда – по ошибке. Я не могу встретиться с тобой или с кем бы то ни было в физическом мире.
Когда ты придешь в себя, ты будешь помнить все. Знай, что все коры и вообще все посвященные в Беши преданы мне. Я не раскрыл им твою миссию… Тебе придется пробиваться самому. Они относятся к тебе очень хорошо, и после цимо предоставят тебе полную свободу. Ты должен остаться у них…
Я стал задавать вопросы. Каким образом я приду к власти… задачи первого этапа. Все было продумано – Цхарн с легкостью рисовал передо мной сложный, далеко идущий план.
– Ты сделаешь на Анзоре все так, как пожелаешь, – пообещал он. – Мне нужен самостоятельный, творческий помощник, а не марионетка. Все будет так, как захочешь ты. Ты сам – этическое мерило… Ты будешь решать. Помощь Квирина тебе не понадобится, ты будешь независим от них. Мы не против того, что Квирин помогает некоторым мирам. Другим мы предоставляем помощь сами, непосредственно. У Империи есть все…
В заключение Цхарн слегка обнял меня.
– Я верю в тебя, мой ученик.
Я открыл глаза.
Крышки надо мной не было. Вверху появилось лицо Кора… теперь я знал его имя. Иль-Бадраг. Мне сообщил это имя Цхарн.
Несколько секунд Иль-Бадраг смотрел мне в глаза, не отрываясь. Что-то менялось в его лице… Я опустил веки и назвал его по имени.
Он отпрянул. Я сел в гробу и потряс головой.
Ничего похожего на прежнюю таинственную обстановку… да и на гроб-то не похоже. Просто такое высокое ложе с загнутыми краями. Иль-Бадраг и еще один кор, пониже его рангом, смотрели на меня слегка ошеломленно.
Я вспомнил все.
Правитель Анзоры…
Я усмехнулся, перекинул ноги через край ложа, легко встал. Посмотрел на моих будущих подданных.
– Ну что, Иль-Бадраг? Я получил цимо?
– Да… безусловно, – мой кор кивнул. Он словно опомнился. Шагнул ко мне, протянул одеяние – синий балахон с единственной золотой полосой наискось.
– Прими, рожденный от Духа…
Я натянул балахон. Хорошо, раз у вас так положено… Это входит в План.
Формально я равен Иль-Бадрагу… он всего лишь кор первого круга, как и я. Получил цимо всего год назад. Но фактически, конечно, только что прошедший посвящение, да к тому же чужеземец, должен быть как бы подчинен более старому кору. Это отмечено и числом полосок на одеянии.
Однако на самом деле Иль-Бадраг меня слегка побаивается. И остальные, в общем-то… ко мне относятся как к вышестоящему. Хотя это не так… заискивают… благоговеют… не подходят близко.
Что ж, это верно. Так и должно быть, ведь всех их Цхарн держит под контролем. Кого-то сильнее, кого-то слабее. Он объяснял мне про контроль.
Для сагона человеческая воля – игрушка. То, что рассказывают на Квирине – побасенки… якобы, чтобы подчинить человека, сагон ломает волю нечеловеческим страхом и болью. Ничего подобного. Нет таких людей, кого вообще приходилось бы ломать. Просто квиринцам нравится воображать себя независимыми и свободными.
Сагон вскрывает человеческую волю одним взглядом. Но ему ни к чему одни послушные марионетки. Он редко применяет прямое насилие. Контроль может быть разным… степень контроля. Иногда сагон полностью управляет человеком, от которого остается фактически лишь вяло мыслящая оболочка. Очень редко. Сагоны не любят причинять людям вред, и делают это лишь в крайних случаях. Обычно – легкое воздействие, внушение, толчок в нужную сторону. Со мной Цхарн вообще не хочет применять контроль. Я устраиваю его таким, как я есть – он поможет мне стать Правителем и предоставит свободу действий…
Кто его знает. Может, и меня контролирует. До конца никому нельзя доверять…
Я размышлял, лежа в ванне с экстрактом бешиорского тростника… вот такого на Квирине нет. Этот аромат… тело от него становится легким, как в невесомости. Но без всякой тошноты и прочих гадостей. Между прочим, на Квирине явно перебарщивают с запретом наркотиков. Как и вообще с нравственностью. Это уже ханжество. Ну что плохого в том, что человек выкурит сигаретку-другую легкой дури? Спиртное куда страшнее по сути.
В Лервене все мужчины курят сенку, и ничего… нормальные вполне.
Ладно, мне не до Квирина. Надо об Анзоре думать…
Я протянул руку, взял бокал, стоящий на серебряном столике возле ванны, отхлебнул задумчиво.
Это то самое вино, которое я пил, чтобы встретиться с Цхарном… Только очень легкое. В него добавляют вытяжку из листьев туктусы. Бешиорское сырье… еще покрепче сенки. Только разница та, что в Лервене ее употребляли все подряд, а здесь – только посвященные.
Хорошо…
Но надо закругляться…
Я стал вылезать из ванны. Лин тотчас возникла в дверях неслышной тенью, в черном своем узеньком купальнике.
– Массаж, господин?
Я молча лег на кушетку. Лин знает свое дело… тонкие легкие руки заскользили по моей спине. Лин старательно обходила позвоночник – следы «качалки». Я закрыл глаза, погружаясь в нирвану…
Мне было хорошо. Лин тщательно обрабатывала все мое тело. Только когда движения ее стали чересчур уж смелыми, я открыл глаза и предупредил:
– Не очень-то… мне идти надо.
Лин смутилась и попросила прощения. Я откинул голову, не ответив…
Хорошо.
Я поднялся. Лин подала мне костюм – тонкое белье, балахон кора. Я одевался, принимая одежду с ее протянутых рук. Девушка застыла неподвижно, как изваяние… Я потрепал ее по щеке. Лин зарделась.
– Скоро приду, – пообещал я. Хорошая девочка… их тут учат быть преданными. Это тебе не Пати… И не Ада. Мне нравилась и Лин, и ее напарница Гиа. Даже трудно сказать, которая из них больше… И у них это действительно добровольно. Наоборот, они в восторге от того, что я принимаю их ласки.