Эмигрант с Анзоры

Завацкая Яна

Мне вспомнился Дэцин, который искал на Анзоре следы сагонского присутствия. Отец Таро, вроде бы, занимался тем же. Как вы ошибались!

Сагоны есть на Анзоре, но вовсе не в Лервене. Никто, кроме сагона не может управлять дэггерами. Нет, могут еще люди, находящиеся под сагонским влиянием, эммендары. Вас обманул наш Цхарн… но существует ли он на самом деле? Скорее всего, это просто выдуманный персонаж. А вот дэггер – реальность. И сагонская технология, наше орудие наказания, скорее всего, просто перекочевало в Лервену

из Беши.

И еще – я помнил возникшее внезапно чувство собственной вины. Это было так, как будто кто-то вдруг промыл мне глаза… спала какая-то пелена. Я понял, как должен был поступить. Не соглашаться атаковать заводы… ни за что. Да, меня убили бы. Что это значит – меня могли убить много раньше… вся моя жизнь такова, что прекратиться может каждую минуту. Даже более того – я ведь и живу как бы не вполне законно. У меня до сих пор такое ощущение. Я должен был остаться с Арни и Таро. Вместо них. Почему же я испугался теперь?

Да нет, я не потому согласился, что испугался смерти. Мне еще и не начали угрожать… я согласился потому, что почувствовал себя лервенцем. Общинником…

Меня похвалили! Родина ценит меня! Неважно, что ценит она меня всего лишь за то, что я единственный, кто может водить эту смертоубийственную машину. И никакого значения не имеет вся боль, которую мне пришлось пережить перед этим – бессмысленная пытка, только потому, что мелкому начальнику так захотелось, а ему это позволено. И смерть моих друзей никакого значения не имеет. Я предан Родине, я лервенец. И предательство Пати…

Мне оказывается, так хотелось, чтобы меня похвалили!

Мне так хотелось жить в ладу и мире со своей Родиной-матерью. Ведь Родину, как и мать, не выбирают. Если бы я встретил, предположим, свою мать – я совсем ее не помню, но если бы? Разве я не отдал бы все за то, чтобы она любила меня?

В бессилии я ударил кулаком по стене.

Ради того, чтобы меня похвалили, я убил много людей. Ведь я квиринский ско, я видел совсем другую жизнь. Я видел Вселенную. Я знаю, что в Галактике часто убивают людей – ради своих прихотей, ради своего честолюбия, ради ложно понятых ценностей. И моя-то работа всегда заключалась в том, чтобы убийств этих становилось меньше. И вот теперь… что же я сделал?

Какое значение имеет на самом деле этот конфликт Беши и Лервены? Какая разница для Квирина, для всей Галактики, кто победит? Да никакой – ровным счетом. И если бы хоть Лервене угрожала реальная опасность… наоборот, опасность угрожала Беши, и я со своим ландером помог бы Лервене одержать полную победу… Если победят наши – бешиорцев частью уничтожат, частью загонят в Общины, их веру запретят… ну да, неправильную, идиотскую веру – но ее запретят. Если бы победили бешиорцы, запретили бы Цхарна, вместо Общин создали бы Поселения, разница небольшая.

Зачем, за что я убивал этих людей? Они ничего не ждали. Они зарабатывали свой кусок хлеба. Женщины… подростки… простые рабочие. Они гибли в огне. Я знаю, я видел, как гибнут в огне. И самое ужасное – я ни разу даже не задумался о них!

Я думал только о боевом задании, о полете, о том, как лучше выполнить то, чего от меня ждет Община.

Нет, не могу я уже быть общинником. Простите, не могу. Не из-за того, что мне пришлось пережить – просто я уже стал другим. Я никогда не вел бы себя так, если бы чувствовал себя квиринским ско. И теперь я ощущаю ужасную раздвоенность.

Теперь мне хочется, чтобы меня ценили и любили на Квирине. И надо сказать, меня действительно ценят. Я эстарг. Я чувствую себя на Квирине своим. Своим?

До такой степени, как в Лервене? Никогда. Я одинок на Квирине. И по правде сказать, мне достаточно безразлично то, что там происходит. Я честно работаю, если будет война – я пойду добровольцем. Но я не люблю Квирин.

Родину, как и мать, не выбирают.

А что делать, если ты не можешь быть послушным своей матери?

Дверь открылась. Кор вошел в мою камеру. Я спустил ноги на пол.

– Ты ведь говоришь на беши? – спросил он меня на этом языке. Я ответил утвердительно.

– Трогг испугал тебя?

– Если вы о дэггере…

– Я говорю об этом существе, которое ты видел только что, – объяснил Кор. Странно, почему это он так мягок и даже ласков со мной?

– Это существо… я его знаю. Оно вызывает непреодолимый ужас, – сказал я, – так должно быть.

– Я не хотел тебя пугать, – объяснил Кор, – трогг лишь отсканировал тебя. Это необходимо.

Интересно. Может, он и убивать меня не хотел?

– А это, – он протянул руку и коснулся моей груди, там, где в нее вонзалось копье, – всего лишь иллюзия.

Я молчал. Уже совсем ничего не понятно. Кажется, он оправдывается передо мной. Но я пленный, и по всем законам, и анзорийским, и просто моральным я заслужил смерть.

– Тебе придется провести здесь некоторое время, – продолжил Кор, – однако оно не будет долгим. Ты ведь можешь и читать на беши?

– Да.

Кор положил на нары рядом со мной тоненькую черную книгу. Потом посмотрел мне в глаза и сказал на лервени.

– Ибо ты рожден свыше… и это так же ясно, как солнечный день. Не от грязи, но от чистого Божественного млека.

И оставив меня размышлять над этой туманной фразой, Кор удалился.

Я читаю на беши даже лучше, чем говорю. На Квирине вообще не составляет никакого труда выучить язык – с помощью мнемоизлучателя. А в курсе бешиорского языка в качестве примеров приводились такие замечательные образцы их древней прозы и поэзии (написанной еще до массового принятия христианской веры), что я прямо-таки проникся красотой их языка.