Эмили из Молодого Месяца. Восхождение
Шрифт:
— Я знаю об Эмили все, что нужно, — возразил кузен Джимми.
— Джимми Марри, ты осел, — гневно заявила тетя Рут.
— Что ж, мы с тобой родственники, — любезно согласился кузен Джимми.
— Джимми, помолчи, — величественно сказала Элизабет. — Рут, мы готовы тебя выслушать.
И тетя Рут рассказала все. Она строго придерживалась фактов, но излагала их в такой манере, что произошедшее выглядело даже еще более ужасным, чем можно было предположить. Ей удалось сделать всю эту историю чрезвычайно неприглядной, и, слушая ее, Эмили снова содрогнулась. По мере того,
— Он целовал ее шею, — заключила тетя Рут. Ее тон подразумевал, что, как ни плохо целовать девушек в обычные места, в тысячу раз более возмутительно и позорно целовать их в шею.
— В действительности это было мое ухо, — пробормотала Эмили с неожиданной озорной улыбкой, от которой не успела вовремя удержаться. Несмотря на всю свою тревогу и ужас, она чувствовала, что в ее душе присутствует и Нечто, словно отступившее на шаг назад и наслаждающееся этой сценой — ее драматизмом и комизмом. Но это проявление чувств было весьма некстати. В результате она произвела впечатление легкомысленной и бесстыдной.
— Так вот, спрашиваю вас, — сказала тетя Рут, воздев свои пухлые руки, — неужели вы можете рассчитывать, что я оставлю такую девушку в своем доме?
— Нет, думаю, что не можем, — медленно произнесла Элизабет.
Тетя Лора начала отчаянно всхлипывать. Кузен Джимми со стуком опустил на пол передние ножки своего стула.
Эмили отвернулась от окна и окинула их всех взглядом.
— Тетя Элизабет, я хочу объяснить, что произошло.
— Думаю, того, что мы слышали, нам вполне достаточно, — сказала тетя Элизабет ледяным тоном... тем более ледяным, что ее душа была полна горького разочарования. Она уже начинала — сдержанно, как это пристало Марри — любить Эмили и очень гордиться ею, а потому известие о том, что племянница способна на такое поведение, стало ужасным ударом для тети Элизабет. Боль, которую она испытывала, сделала ее безжалостной.
— Нет, тетя Элизабет, так не годится, — сказала Эмили спокойно. — Я слишком взрослая, чтобы так со мной обращаться. Вы должнывыслушать и мой рассказ.
В ее глазах был «взгляд Марри» — взгляд, который Элизабет так хорошо знала и давно помнила. Она заколебалась.
— У тебя была возможность дать свои объяснения вчера вечером, — отрезала тетя Рут, — но ты не пожелала.
— Вчера я была обижена и сердита оттого, что вы так плохо обо мне думаете, — сказала Эмили. — К тому же я знала, что вымне не поверите.
— Я поверила бы тебе, если бы ты сказала правду, — возразила тетя Рут. — Просто ты не смогла ничего сразу выдумать, чтобы объяснить свое поведение. Но, как я полагаю, у тебя было достаточно времени со вчерашнего вечера, чтобы сочинить что-нибудь в свое оправдание.
— Ты когда-нибудь слышала, чтобы Эмили солгала? — спросил кузен Джимми.
Миссис Даттон открыла рот, чтобы произнести «да», но тут же снова его закрыла. Что если Джимми потребует привести конкретный
—Ну, так как? — настаивал этот отвратительный Джимми.
— Ты еще будешь меня допрашивать!— Тетя Рут повернулась к нему спиной. — Элизабет, я ведь всегда говорила тебе, что эта девочка скрытная и хитрая?
— Да, — кивнула бедная Элизабет, с некоторым облегчением, так как на этотвопрос могла ответить со всей уверенностью: Рут, действительно, говорила ей это бессчетное количество раз.
— И разве эта история не доказывает, что я была права?
— Боюсь... что так. — Элизабет Марри чувствовала, что для нее самой это очень горькая минута.
— Тогда тебе решать, что делать дальше, — с торжеством заявила Рут.
— Подождите, — решительно вмешался кузен Джимми. — Вы не дали Эмили ни малейшей возможности дать свои объяснения. Это несправедливый суд. Дайте ей минут десять и не перебивайте.
— Да, это будет лишь справедливо, — неожиданно твердо сказала Элизабет. У нее появилась безумная, ничем не оправданная надежда, что Эмили все же сумеет обелить себя.
— Ох... ну... — Миссис Даттон недовольно согласилась и с глухим звуком опустилась на старый стул Арчибальда Марри.
— Ну, Эмили, расскажи нам, что произошло на самом деле, — сказал кузен Джимми.
— Ну, надо же!— взорвалась тетя Рут. — Ты хочешь сказать, что ярассказала не то, что произошло на самом деле?
Кузен Джимми предостерегающе поднял руку.
— Хорошо... хорошо... ты сказала, что хотела сказать. Давай, киска.
Эмили рассказала свою историю от начала и до конца. Ее слова звучали убедительно. Так что трое из ее слушателей наконец поверили ей, и огромная тяжесть упала с души у каждого из них. То, что Эмили говорит правду, чувствовала в глубине души и сама тетя Рут, но признать это она не пожелала.
— Чрезвычайно искусная выдумка, надо признать, — сказала она насмешливо.
Кузен Джимми встал и, пройдя через всю кухню, наклонился к миссис Даттон. Его розовое лицо с раздвоенной бородкой и детскими карими глазами, прямо смотрящими из-под седых кудрей, приблизилось к ее лицу.
— Рут Марри, — сказал он, — ты помнишь рассказы, которые ходили сорок лет назад о тебе и Фреде Блэре? Помнишь?
Тетя Рут подалась назад вместе со стулом. Кузен Джимми последовал за ней.
— Ты помнишь, что тебя застали в неприятном положении, которое выглядело куда хуже, чем это? Разве не так?
Бедная тетя Рут снова подалась назад вместе со стулом. И снова кузен Джимми последовал за ней.
— Ты помнишь, как ты злилась из-за того, что люди не верили тебе? Но твой отец поверил тебе... онверил тем, кто был одной с ним плоти и крови. Не так ли?
Тетя Рут, уже припертая со своим стулом к стене, была вынуждена сдаться на милость победителя.