Эмма и сфинкс
Шрифт:
– ...А вот это было совсем не смешно... На двенадцать фей чуть ли не весь женский состав собрали. А тринадцатую - ведьму - играл Александр Иванович Манько, характерный такой, народный артист... Всю первую сцену король-отец сидел на троне. А когда вошла ведьма - длинная пауза, все замерли, Александр Иванович зловеще так входит... Тут, согласно мизансцене, король встает с трона и идет ведьме навстречу. Делает три шага... И сверху падает падуга! И на трон! И трон - в щепки! Счастье, что никто в это время рядом не стоял... Короче, тишина такая - в зале, на сцене, за кулисами... И в этой тишине Александр Иванович своим скрипучим голосом говорит: "В
Иван вернулся, принеся с собой запах свежего ветра, ноябрьского вечера и хороших сигарет. Иришка, не морочась, закурила прямо на кухне, и Эмма тоже закурила; она бралась за сигарету только в крайних случаях. Теперь ей хотелось курить впервые за несколько месяцев - наверное, она была здорово возбуждена, да и вино ее внутренне растормошило.
– ...В финале все замерли в патетических позах, кто с лопатой, кто с чертежом, в строительных касках, смотрят в зал... Музыка такая соответствующая, это же двадцать лет назад было... И пошла падуга вниз, а на ней должен быть задник - эта самая плотина, которую они весь спектакль строили, под алыми стягами. А рабочий падуги перепутал... Короче говоря, все замерли в позах, и опускается за их спинами статуя Свободы с факелом в руке. Из спектакля о Чаплине...
Диск с музыкой давно закончился, Иван выудил из стопки первый попавшийся CD, скормил музыкальному комбайну; грянула невообразимо низкая, душераздирающая гитара. Репетитор вздрогнул. Иришка махнула рукой:
– Ванька! Выброси эти Игорешкины цацки, поставь то, что было, только сначала! А вот еще, слушайте!– Эмма подняла руку, ловя взгляд репетитора. Слушайте... Расстреливают однажды Овода. Солдаты стреляют - мимо, как водится... А в зале - дети, родители, школьники с учителями... Кульминация!– Эмма перевела дыхание.– Офицер на солдат орет, трибуналом грозится, сам выхватывает пистолет и...– Она выдержала короткую наполненную паузу и развела руками" чуть не смахнув на пол свой бокал.– Нет выстрела! У помрежа порох рассыпался. Нет выстрела! Солдаты стоят, зритель сидит... Овод стоит... Надо сцену продолжать, а нет выстрела! Представляете?
Эмма выдержала длинную паузу. Ей нравилось, как репетитор зачарованно на нее смотрит.
– Ну, офицер, чтобы хоть как-то паузу заполнить, решил в дуло немножечко подуть... Вот так, - Эмма изобразила указательным пальцем дуло пистолета.– А в этот момент, как он только дуло к губам поднес... выстрел!
Репетитор смеялся. Эмма - неведомо как - знала, что ему доставляет удовольствие слушать ее. Что он искренне заинтересован в рассказе. Какой странный, думала Эмма, безусловно странный, но -какой приятный человек!
В этот самый момент со стола упало снесенное чьим-то локтем блюдце. Звон показался Эмме резким, преувеличенно громким; Иван побежал за веником, Иришка, нимало не печалясь, завела очередную историю о неудачном выстреле, а Эмма вдруг поймала на себе взгляд репетитора - в нем не было ни искры смеха.
Народный артист позавидовал бы такому переходу: только что человек утирал веселые слезы, и вдруг смотрит серьезно, чуть ли не печально, а прошло мгновение - и он опять же искренне смущен, оказывается, разбитое блюдце - его работа...
Как ни разогрета вином, как ни весела была Эмма, но в этот момент у нее по спине пробежали мурашки. Нюх - а нюх у нее всегда был отменный, куда там слюнявой Офелии, - подсказал ей, что в поведении сидящего напротив имеется ничтожная, незаметная глазу неправильность. Впрочем, через секунду когда осколки блюдца были аккуратно сметены в пластиковый совок, Эмма уже забыла о мгновенном своем дискомфорте.
– ...и он должен был выйти на сцену - у него единственная реплика была: "Иван Иванович застрелился". А с выстрелом - накладка... Ну, он решил проявить находчивость, и спектакль-то заканчивать надо... Мы на сцене сидим, маемся, какие-то слова выдумываем... Он выходит и говорит: "Иван Иванович утопился в пруду!" В это время бах - выстрел. Он растерялся и говорит: "...и застрелился".
Игорь с Офелией давно вернулись. Чайник остыл, его закипятили снова.
– А вот у нас было!...
– Да погоди, вот я еще расскажу...
Был уже одиннадцатый час, когда они вспомнили о времени. Ростислав Викторович пошел провожать Эмму. Стоял туман, такой густой, что страшно было дышать. Горели фонари - через один; радостное возбуждение покидало Эмму, таяло, как облачко пара изо рта. Светлая кухня с журчащей музыкой, вино в бокале, смех и шоколадный торт - все это отодвигалось с каждым шагом; зритель хорош, когда он сидит в зале и ловит каждое слово. Спектакль закончен, всем надо отдохнуть, зритель идет своей дорогой, артист - своей...
Перестав быть зрителем, репетитор сделался чужим для Эммы. Его присутствие становилось все более и более ненужным, реплики, которыми они обменивались - все более и более натянутыми.
– ...Нет, я не преподаю в школе. Так сложилось...
Эмма с удовольствием обошлась бы без провожатого. Но Иришка, как всегда, устроила все по-своему. Прощаясь, она десять раз повторила, что Ростислав обязательно проводит Эмму, что время позднее, а с Россом Эмме не будет страшно. И как-то по-особенному заглянула Эмме в глаза...
– ...Нет, я и в вузе не преподаю. Когда-то пытался... наверное, это не мое...
Нет ничего темнее ноябрьской ночи. Нет ничего длиннее извилистого пути от подъезда до автобусной остановки, лысого пути, кое-как прикрытого паричком фальшивого разговора.
– ...Да, я люблю работать для детей. Надо видеть их горящие глаза...
Проклятое вино. Иногда так хочется пожить другой жизнью, сделаться свободнее, легче, ярче, нежели ты есть на самом деле... Вот и Эмма попалась.
С одним и тем же текстом можно сыграть и суд, и брачную ночь, и свадьбу, и похороны. Все дело в режиссере... А действующие лица не всегда догадываются даже, что происходит. Вот как она, Эмма, только сейчас, задним числом, понимает вдруг, что именно случилось и зачем. Но неужели все, кроме нее, все, включая этого Ростислава, знали, с какой целью Иришка устроила вечеринку-экспромт? Нет горше врагов, чем лучшие друзья.
Вспоминая веселое застолье, Эмма все убеждалась: да. Она только что побывала в гостях у свахи, устроившей непринужденные смотрины... Предварительный рассказ об "интересном человеке". Интересно, а что Иришка рассказала Россу об Эмме? Кроме "замечательный друг, прекрасная актриса"?
Эмма мельком посмотрела на Росса - и встретила ответный взгляд, прозрачный, странный. Близорукий он, что ли? Нет, у близоруких другие глаза. У Эммы на курсе была одна очень близорукая девочка, принципиально не носившая очки...