Эмпириомонизм
Шрифт:
«Психическое» и «физическое» как формы опыта отнюдь не соответствуют понятиям «природы» и «духа». Эти последние понятия имеют метафизическое значение и относятся к «вещи в себе». Мы же, устраняя метафизические «вещи в себе» из своего анализа как пустые фетиши, ставим на их место «эмпирическую подстановку». Эта подстановка, исходная точка которой лежит в признании каждым человеком психики других людей, принимает, что «основу» явлений физического опыта составляют непосредственные комплексы различных ступеней организованности, к числу которых относятся и комплексы «психические». Признавая, что физиологические процессы высших нервных центров, как явления физического опыта, суть отражение психических комплексов, которые и могут быть «подставлены» на их место, мы нашли, что и все вообще физиологические процессы жизни допускают подстановку комплексов «ассоциативного», т. е. психического типа; но подставляемые
И вот среди непосредственныхкомплексов, подставляемых под физический опыт, нам и следует искать аналогов «природы» и «духа», чтобы установить их взаимное отношение.
Но в этой самой постановке вопроса уже заключается, очевидно, и ответ: «природа», т. е. низшие, неорганические и простейшие органические комбинации, есть генетически первичное, «дух», т. е. высшие органические комбинации, ассоциативные, и особенно те, которые образуют «опыт», — генетически вторичное.
Таким образом, наша точка зрения, не будучи «материалистической» в узком смысле этого слова, принадлежит к тому же ряду, к которому принадлежат «материалистические» системы: это, следовательно, идеология «производительных сил» технического процесса.
Ничем иным, конечно, и не могло быть мировоззрение, стремящееся связать в одно стройное целое методы естественных наук и «социальный материализм» Маркса, являющийся по существу продолжением этих методов в сфере социально-исторического познания.
В классовом обществе всякое мировоззрение является либо идеологией какого-нибудь определенного класса, либо определенной комбинацией различных классовых идеологий. Даже наиболее индивидуальное в нем может быть только своеобразной комбинацией элементов коллективного, классового мышления. Ибо и личность создается и определяется социальной средой, в классовом обществе — классовой.
Идеология технического процесса есть в таком случае неизбежно идеология класса, стоящего в близком отношении к техническому процессу, т. е. класса «производительного» в широком значении этого слова. Но в современном обществе такая характеристика подходит и к пролетариату — классу «исполнительского» труда, и к мелкой буржуазии — классу самостоятельных мелких производителей, и даже к некоторой части крупной буржуазии — к той части, которая продолжает еще сохранять непосредственно организаторскуюфункцию в своих предприятиях. Таким образом, вопрос о классовом содержании философских основ нашего мировоззрения еще не решается его отношением к области технического опыта.
Поэтому мы должны обратиться к более конкретному рассмотрению этих основ. Начать придется к самого общего философского вопроса — об отношении психического и физического мира. Здесь наша точка зрения такова, что мы признаем, во-первых, принципиальную однородностьобеих областей опыта и, во-вторых, необходимость подчинения психического опыта познавательным формам, возникающим на почве опыта физического. Принципиальная однородность заключается в тожестве элементов той и другой области и в объяснении различия их закономерности как различия индивидуальной и социальной организованности опыта — двух стадий организующего процесса. Подчинение же психического опыта нормам физического выражается в психоэнергетике с различными ее частными применениями.
Очевидно, что такая концепция совершенно не соответствует привычкам мышления буржуазии и мелкой буржуазии, привычкам, вытекающим из всего их социального опыта. Эти классы индивидуалистичныпо всем своим жизненным тенденциям, потому что основы их существования — частная собственностьи рынок с его неизменной борьбою. Этот индивидуализм находит себе место и в их концепции опыта и познания: в их теориях познания субъект, познающий всегда — индивидуум, — и с точки зрения индивидуальной познавательной деятельности ставятся и решаются основные вопросы философии [204] .
204
Представление
С другой стороны, именно у работника машинного производства в его ежедневном трудовом опыте постоянно дается материал для идеи о принципиальной однородности «психического» и «физического» и о господстве над «психическим» законов «физического», но не обратно. На каждом шагу он встречается с практическим замещением элементов психической работы — волевого усилия, внимания, даже соображения — комбинациями физических элементов. Особенно автоматические механизмыс их самодействующими регуляторами обнаруживают на деле эквивалентность механических сил с работою интеллекта: они вытесняют в значительной мере даже труд наблюдения и контроля над производственными процессами, машина берет на себя даже то, что раньше мог делать только наиболее интеллигентный рабочий-механик и чего не мог рабочий менее образованный. При этом оказывается, что замещение происходит в известной пропорциональности: большее количество психической работы замещается при данной системе механизмов большим количеством механической работы; более сложная психическая работа находит замену в более сложной физической комбинации, в более сложном «аппарате». В то же время в закономерности и планомерности движения этих механизмов работник видит результаты накопленного опыта других работников мысли и дела, опыта человечества; и свою психическую работу в процессе своего труда он вынужден постоянно приспособлять к этой железной закономерности и планомерности; но преобразовать эту последнюю, приспособляя ее к процессам своей психики, он не может или, точнее, может лишь в относительно ничтожной степени; да и это он сумеет практически осуществить лишь при условии в своей психической работе (например, изобретательской) постоянно полностью принимать во внимание все ту же закономерность, коллективно кристаллизованную в существующей уже машинной технике; т. е. и здесь он опять-таки должен приспособлять индивидуальное творчество к организованному коллективному.
Таким образом, в социально-трудовом опыте работника машинного производства существует и имеет основное жизненное значение материал как для признания принципиальной однородности «психического» и «физического», так и для тенденции познавательно подчинять «психическое» коллективно выработанным формам познания «физического». Философия, организующая этот материал в законченно-чистые формы и делающая эти формы всеобщими, должна рассматриваться, как идеология данного класса, — конечно, именно постольку, поскольку она выполняет это в действительности и не примешивает чуждых тенденций, противоречащих тенденциям пролетариата.
Само собою разумеется, из одного пролетарски-классового характера тенденций данной философии отнюдь еще не следует, что она может и должна быть принята пролетариатом и его идеологами: для этого надо, чтобы она действительно успешно, с достаточной полнотой и гармонией, организовала социальный опыт в формах, соответствующих мышлению пролетариата, — надо, чтобы в ней не было ошибок и противоречий. Всякая попытка, сознательная или бессознательная, философски формулировать идеологию того или иного класса, должна прежде всего подлежать критике со стороны своей «истинности», т. е. соответствия с фактами и отсутствия внутренних противоречий. Неудачные попытки должны беспощадно обличаться и отвергаться, «добрые намерения» в этом случае не смягчающее, а отягчающее вину обстоятельство. Поэтому и «самопознание философии» должно выступать на сцену лишь после научно-фактического ее обоснования. Именно такой последовательности я и держался.
Второе основное положение, выражающее, по нашему мнению, эмпириомонистическую тенденцию*, — это учение о «подстановке». Здесь наша задача представляла две стороны: во-первых, надо было очистить «подстановку» от осложнивших ее и затемнивших ее жизненный смысл элементов авторитарного дуализма и метафизического социального фетишизма, — задача отрицательная, «критическая»; во-вторых, надо было обобщить «подстановку», на основании законной аналогии распространить ее с отдельных физиологических процессов жизни нервных центров на все процессы жизни вообще, а затем и на процессы неорганизованной природы, соответственно изменяя при этом ее содержание, — задача положительная и «монистическая». В результате должно было получиться соответствующее опыту и внутренно-связное, словом — «эмпириомонистическое» понимание факта, составляющего основу социальности познания, — и тем самым познания вообще.