Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика
Шрифт:
полагаются тожественными. Тожественное с собою и бесконечное
внутри себя самосознание также представляет собою такое
трансцендентное в отличие от определяемого конечным материалом
обыкновенного сознания. Кант, однако, называл это единство самосознания лишь
трансцендентальным, полагая, что это единство лишь субъективно, а не
принадлежит также и самим предметам, как они существуют в себе.
Прибавление 3–е. Естественному сознанию должно казаться
странным утверждение, что мы должны рассматривать категории как
принадлежащие лишь нам (как субъективные), и в этом утверждении,
несомненно есть нечто в самом деле неприемлемое. Правильно, однако,
что категории не содержатся в непосредственном ощущении.
Рассмотрим, например, кусок сахара; он—твердый, белый, сладкий и т. д. Мы
говорим, что все эти свойства объединены в одном предмете, но это
единство не является предметом ощущения. Точно так же обстоит
дело, когда мы рассматриваем два события как находящиеся друг к
другу в отношении причины и следствия. Воспринимаются здесь два
отдельных события, следующие друг за другом во времени. Но что
одно событие есть причина, а другое — следствие (причинная связь
между этими двумя событиями), — это не воспринимается, а
существует лишь для нашей мысли. Хотя, как мы видим, категории
(например, единство, причина и следствие и т. д.) принадлежат
мышлению как таковому, из этого все же отнюдь не следует, что они суть
лишь наши определения, а не суть вместе с тем также определения
самих предметов. Но таково именно учение Канта и его философия
есть субъективный идеализм, поскольку «я» (познающий субъект)
90
доставляет как форму, так и материал сознания: форму — в качестве
мыслящего и материал—в качестве ощущающего. — О содержании
этого субъективного идеализма не стоит на самом деле тратить ни
одного слова. Можно было бы, пожалуй, думать, что благодаря тому,
что единство предметов переносится в субъект, предметы лишаются
своей реальности. Однако на самом деле ни предметы, ни мы ничего не
выиграли бы от того, что им было бы присуще бытие. Важно
содержание, важно, истинно ли содержание. То, что предметы просто
есть, еще не спасает их: придет время, и сущее станет несущим. —
Можно было бы также сказать, что согласно учению субъективного
идеализма человек имеет право очень возгордиться собою. Но если
его миром является масса чувственных созерцаний, то у него нет
основания гордиться таким миром. Это различие между субъективностью
и объективностью не имеет, следовательно, вообще никакого значения;
важно
объективно. Объективно, в смысле голого существования, также и
преступление, но это— ничтожное в себе существование, и именно эта
ничтожность делается явной в наказании.
§ 43.
С одной стороны, именно посредством категорий простое
восприятие возводится в объективность, в опыт, но, с другой стороны, эти
понятия, как единства лишь субъективного сознания, обусловлены
данным материалом, сами по себе пусты и имеют применение лишь в
опыте, другая составная часть которого, определения чувства и
созерцания, суть также лишь нечто субъективное.
Прибавление. Утверждать о категориях, что они сами по себе
пусты, будет не основательно, поскольку они имеют содержание уже
потому, что они определены. Содержание категорий, правда, не есть
чувственно воспринимаемое, пространственно–временное содержание,
однако последнее мы должны рассматривать не как недостаток
категорий, а скорее как их достоинство. Это находит признание уже и в
обыденном сознании: мы говорим, например, о книге или о речи, что
они полны содержания, когда мы в них находим мысли, общие выводы
и т. д., но мы, наоборот, не скажем, что книга, ну хоть какой нибудь
роман, содержательна, потому что в ней нагромождена масса
разрозненных событий, ситуаций и т. п. Этим, следовательно, обыденное
сознание также определенно признает, что для того, чтобы быть содержа-
ВТОРОЕ ОТНОШЕНИЕ МЫСЛИ К ОБЪЕКТИВНОСТИ 91
нием, требуется нечто большее, чем один лишь чувственный
материал; а что же такое это большее? Не что иное, как мысли, а в данном
случае прежде всего категории. — При этом следует еще заметить,
что утверждение, будто бы категории сами по себе пусты, несомненно
правильно в том смысле, что мы не должны останавливаться на них и
их целостности (на логической идее), а должны двигаться дальше и
переходить к реальным областям природы и духа. Однако мы не
должны понимать этого перехода так, будто, благодаря ему, прибавляется
к логической идее привходящее в нее извне, чуждое содержание, а
должны понимать этот переход так, что именно собственная
деятельность логической идеи определяет себя дальше и развивается в
природу и дух.
§ 44.
Категории поэтому неспособны быть определениями абсолютного,
так как оно не дано в восприятии, и поэтому рассудок, или познание