Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика
Шрифт:
которые в качестве форм (всеобщего) созерцания суть сами а priori.
Так как «я» соотносит к себе многообразие ощущений и созерцаний и
объединяет его в себе, как в одном сознании (чистая
апперцепция), то это многообразие приводится в тожество, в изначальную
связь. Определенные виды этого соотношения представляют собою
чистые понятия рассудка, категории.
Примечание. Как известно, кантовская философия чрезвычайно
облегчила
самосознания, совершенно абстрактно и всецело неопределенно; как же нам дойти
до определений «я», до категорий? К счастью, мы находим в
обыкновенной логике уже готовую эмпирическую классификацию различных видов
суждений. Но судить значит мыслить определенный предмет.
Перечисление различных, уже данных нам готовыми, видов суждений
доставляет нам, таким образом, различные определения мышления. —
За фихтевской философией остается та огромная заслуга, что она
напомнила о том, что следует показать необходимость определений мысли,
что их непременно следует дедуцировать. — Эта философия должна
была бы повлиять на метод логики, по крайней мере, в одном
отношении: определения мыслей вообще или обычный материал логики, виды
88
понятия, суждения, умозаключения не должны были бы уж больше
заимствоваться лишь из наблюдений и рассматриваться, таким
образом, чисто эмпирически, а должны были бы быть выведены из самого
мышления. Если мышление способно вообще что–нибудь доказать,
если логика должна требовать, чтобы давались доказательства, и
если она хочет нас научить, как доказывать, то она ведь прежде
всего должна быть способной доказывать свое особое, ей лишь
присущее содержание, должна была бы быть способной усмотреть
необходимость этого содержания.
Прибавление 1–е. Утверждение Канта, следовательно, заключается
в том, что определения мысли имеют свой источник в «я» и что,
согласно этому, «я» дает определения всеобщности и необходимости. Сначала
перед нами выступает вообще некоторое многообразие, категории же
суть те простые определения, к которым относится это многообразие.
Чувственное же, напротив, есть то, что находится внеположно друг
другу, вне–себя–сущее; таково, собственно говоря, его настоящее
основное определение. Так, например, «теперь» обладает бытием лишь в
отношении к некоему «раньше» и некоторому «после». Точно так же
красное существует лишь постольку, поскольку ему противостоят
желтое и голубое. Но
последнее есть лишь постольку, поскольку оно не есть другое и лишь
поскольку есть другое. — С мышлением, или с «я», обстоит дело как
раз обратно. В противоположность сущему друг вне друга и вне себя
чувственному, оно есть изначально тожественное, единое с собою и
всецело сущее у себя. Если я говорю «я», то это есть абстрактное
соотношение с самим собою, и то, что помещается в это единство,
заражается последним и превращается в него. «Я» есть, таким образом,
как бы плавильная печь, огонь, который пожирает безразличное друг
к другу многообразие и сводит его к единству. Это и есть то, что Кант
называет чистой апперцепцией в отличие от обыкновенной
апперцепции, которая принимает в себя многообразие как таковое, чистая
же апперцепция должна, напротив, рассматриваться как деятельность
превращения материала в нечто мое — Этим во всяком случае
правильно выражена природа всякого сознания. Человек стремится
вообще к тому, чтобы познать мир, завладеть им и подчинить его себе,
и для этой цели он должен как бы разрушить, т.е. идеализировать
реальность мира. Но вместе с тем мы должны заметить, что не
субъективная деятельность самосознания вносит абсолютное единство в
многообразие. Наоборот. Это единство есть само абсолютное, само истин-
ВТОРОЕ ОТНОШЕНИЕ мысли К ОБЪЕКТИВНОСТИ 89
ное. Абсолютное, как бы по своей доброте, отпускает от себя
единичности, чтобы они наслаждались своим бытием, и это же наслаждение
само затем гонит их обратно в абсолютное единство.
Прибавление 2–е.Такие выражения, как трансцендентальное
единство самосознания, кажутся очень трудными, как будто бы за ними
скрыто нечто страшное, но дело в действительности проще. Чтобы
понять, что разумеет Кант под «трансцендентальным», мы должны
обратить внимание на различие между последним и трансцендентным.
Трансцендентное именно есть вообще то,что выходит за пределы
определенности рассудка и в этом смысле встречается впервые в математике.
Так,например, в геометрии мы говорим, что следует представлять себе
периферию круга как состоящую из бесконечно многих бесконечно
малых прямых линий. Здесь, таким образом, определения, которые
рассудок считает совершенно различными (прямая линия и кривая), явно