Энциклопедия русских суеверий

Власова Марина

Горный принимает обличья горнодобытчика, станового урядника, нарядчика и, кроме того, облики знакомых, прохожих, а также покойников: «А было ввечеру летом. Стемнялось уже. Будто бы идет наискось так, луговиной, смотритель Тисяников, старичок. Мы шапки сняли. А уж давно он умер, Тисяников-то. Это — Горный» (Урал).

В образе Горного батюшки объединены представления о «хозяине» земли, связанном с природными стихийными силами, и о шахтерском родоначальнике, знатоке подземных глубин.

Горный, по поверьям, собирает богатства земли в одно место и ограждает их заклятием. Он допускает или не допускает к сокровищам подземных недр, преследует не уважающих его, прогоняет не

понравившихся ему людей.

Горный показывается на прииске перед бедой: его появление может вызвать закрытие прииска, он способен предупредить об обвале, вызволить из беды. «Только начали новую шахту — ночью сделался шум. Выскочили из бараков — шахта ходуном ходит. Горный Батюшка пришел. Ворочает, ломает, только крепы трещат. Все изломал, всю шахту. Потом ушел. Стали думать, как быть, — Горному шахта неугодна. А место богатое, начали новую шахту строить. Добили до плавунов — вода! Еле вытащили забойщиков. Еще бы немного — потонули бы все. Старики-то говорили: „Не послушали Горного, а ведь он, Батюшка, нам знак подавал, что робить нельзя“» (Урал).

Предсказывает (вещает о грядущих бедах) Горный и на поверхности земли: «Приходим — ребятишки в угол забились, прижались. „Вы чего?“ „Тятя, мужик приходил, до потолка ростом. Нам сказал: „Вы чего посередь избы, в угол идите“, — и зубами щелкнул“. Я думаю, Горный приходил, дело опасно» (Урал). Иногда появление Горного в избе трактуется как преследование им неугодных людей: «Приходим (домой. — М. В.), ребятишки все заплаканы, прижались в углу на лавке. „Вы чо?“ — Петров спрашивает. „Дяденька вот такой большущий плаху выворотил, из-под пола вылез. Твое все надел, пиво достал, пил, плясал и нас щипал. Потом разделся и в подпол улез“. Смотрим, ребятишки все исщипаны до крови. „Это что?“ — спрашивает Кирюха Петров. „Горный приходил, опасно тебе жить, не угодил ты ему“» (Урал) (отметим, что эти сюжеты отражают не только представления о Горном как о «хозяине» судьбы горнорабочего — Горный Батюшка выступает здесь и в роли «детского пугала») <Рудак, 1981>.

В подчинении у Горного деда находятся маленькие, уродливые, шаловливые, очень подвижные духи («старые люди») — человечки, «знающие все пути земли», которые передвигаются под землей «по одним им ведомым ходкам» <Бажов, 1952>.

Горный может являться людям и в облике человека, занимающегося обычной шахтерской работой, озорничает, любит табак и водку, подарки и приношения. «Работают, бывало, в хорошем забое, водку приносят, пьют и в забой льют: „Пей, Батюшка Горный, да нас не оставь“. Нас Горный пугал: <…> только легли, заходит в избушку человек. Мы говорим: „Чего тебе надо?“ Ничего не говорит, как немой. Берет нашу лопотину, собирает всю, надевает на себя. Надел и ушел. Мы заголосили. За ним! К порогу подбежали, а наша лопоть, где лежала, там и лежит. Взяли семь фунтов табаку, высыпали в просеку. Больше пугать не стал» (Урал). Не любит Горный священников и православного богослужения: «В работе попа не поминай, Горный не любит. Было Нагорелово… Когда рудник работал, приехал поп, отслужил молебен. На другой день золота нет» (Урал).

С Горным можно заключить соглашение, и тогда (за подношения или часть добычи) он укажет путь к подземным россыпям сокровищ, наделит чудесными предметами для работы (лопатой и т. п.).

Изредка Горный сам предлагает помощь: «Робили артельно. Задолжали сто рублей. Отдать нечем. Там и хлеба не стали давать. Я сон увидел. Приходит человек большого роста, говорит: „Возьми фунт вахромеевского табаку, трубку хорошую и положи в укромное место в забое. Покажу золото“. Так и сделал. Золото открылось. Долг отработали, вышли чистыми, а то бы под суд» (Урал).

ГОРЯЧКА — болезнь; персонификация болезни.

В крестьянском быту горячками чаще всего именуются тифы и вообще болезни с повышенной температурой <Попов, 1903>. Иногда горячку представляли в облике вредоносного существа, вызывавшего болезнь, иногда — смешивали с лихорадкой. Так, жители Калужской губернии полагали, что горячки — двенадцать отвратительных старух.

По наблюдению Н. Иваницкого, когда в деревне появляется горячка, «то обыкновенно из того дома, где есть больные, не позволяют выходить никому и других туда не пускают, так что остающиеся здоровыми люди чуть что не должны умирать голодною смертию. <…> Причиною горячки, как и вообще всех острых заразительных болезней, признается: наказание Божие или „злое поветерье“». Дом, где появлялся больной горячкой, «обарывали», т. е. (в тайне, ночью) обносили вокруг него соху, останавливаясь и роя землю сошниками три раза; или — сохой — проводили «вокруг дома борозду. И в том и в другом случае верили, что болезнь не переступит черту обхода» <Иваницкий, 1890>.

При появлении горячечного больного зажигали среди поля, на заслонке, огонь из лучинок, через которым переходили все здоровые (Новг.) <Попов, 1903>. «„Деревянным огнем“ (добытым при трении двух поленьев и т. п. — см. КОРОВЬЯ СМЕРТЬ) выгоняли иногда из дома горячку, разводя его под окнами, и через этот же огонь проводили выздоровевшего» <Попов, 1903>.

Согласно обычаям Казанской губернии, больного горячкой парня «целует невзначай для него до трех раз перворожденная в семье девица, отчего он будто бы поправляется. Для этого девица подбегает верхом на палке, в белой рубашке, с распущенными волосами. А про горячку существует поверье: умрет от нее женщина — много уведет с собой народу». «В Томской губернии, во время горячки, прикладывают ко лбу лист капусты, смоченный в теплой квасной гуще, или в квасе, а для очищения воздуха в избе накуривают порохом, или вересковой хвоей, сложив ее пирамидкой и сжигая в виде фейерверка» <Демич, 1894>.

ГОСПОЧКА — оспа; персонификация болезни (см. ОСПА).

Название «госпочка» может отражать веру в «божественное» происхождение болезни оспы: «Население считает „грехом“ противиться воле Божьей. Приходится слышать такое рассуждение: „Бог дал утеху родителям поласкать детей, а потом посылает „госпочку“ (оспу), спешит в назначенное время убрать лишних, чтобы не стало тесно остальным“» (Забайк.) <Болонев, 1978>.

ГРЁЗА — нечистая сила; видение, привидение.

Упоминание о грезе встречаем в заонежской быличке. Она повествует о парне, убежденном в том, что девушка, которую не выдают за него замуж, приходит к нему по ночам. Однако девушку эту никто, кроме него, увидеть не может: «Ну мать и пошла по ворожеям. Одна ворожея и говорит ей: „Это он в грезу влюбился, в нечистую силу. Возьми девять пачек иголок, да понатыкай от порога ему до кровати, да все иголочки крестом зааминь. Она как наколется, подаст голос человеческий, тогда и пропадет“.

Да и купила девять пачек иголок, да понатыкала от порога до кровати, острым концом вверх. Ночью-то он лежит да поджидает, а мать не спит — слушает. Вдруг, как дверь открылася, ступила та через порог, да как закричит, ступила второй, да как заплачет, завопит: „Ах, ты, говорит, остудник негодный, я тебя все одно сгублю!“

Да пропала. А на другой день, вдруг, как вдарило что-то в угол, так угол и расселся. Выбегли, а там робенок лежит раздернут, да весь окровавленный. Это она его об угол и раздернула. Да не настоящий робенок это, а нечиста сила. Такая это быль была».